Несмотря на то что в команде Михаэль всегда был открыт для диалога и новых идей, он очень четко представлял, чего хочет от машины, и не желал слышать, что то или иное сделать невозможно. Он утверждает, что никогда не повысил голоса, но по-хорошему он мог и пальцем не пошевелить, чтобы получить желаемое.
Сабина Кем говорит:
«Сесть в машину и поехать – это было уже в самую последнюю очередь. Михаэлю нужно было чувствовать, что он сделал все возможное для того, чтобы быть конкурентоспособным. Только тогда он мог быть спокойным и способным полностью сконцентрироваться. Он не хотел, выходя из машины, понимать, что что-то мог бы сделать по-другому или лучше показать себя в гонке. Погоня за совершенством была ему необходима. Он – спортсмен, который всегда пытался усовершенствовать свои технические навыки, но ему также нравились соревнования, борьба. Если все получалось, он был вне себя от радости после гонки».
Человек, который теснее остальных работал с Шумахером, – Росс Браун. Англичанин часто использует слово «орудие» в оценке Шумахера, и тот факт, что он считает Формулу-1 своеобразной военной игрой, не может не заинтриговать. Конечно, это объясняет жесткий и бескомпромиссный подход к гонкам, присущий Россу и его команде.
В Ferrari Жан Тодт отвечал за людей и за выделение ресурсов, в которых те нуждались, а на гонках Браун считал себя за главного – он решал тактические вопросы и выкатывал на поле битвы свои самые опасные «орудия», когда это было необходимо.
Некоторые всегда любили подчеркнуть, что на деле именно Шумахер дергал за ниточки в Ferrari, но при близком рассмотрении это оказывалось не так. Очевидно, что без его блестящих результатов команда не достигла бы такого успеха, и немец определенно приложил немалые усилия, чтобы построить команду вокруг себя. Но он не управлял этой командой, не принимал решения на ежедневной основе, несмотря на предположения критиканов.
Я много раз разговаривал с Россом на эту тему, но, когда начал работать над данной книгой, я специально поехал в Ма-ранелло на встречу с ним. Это произошло через несколько недель после завершения сезона-2006. Я хотел знать, что такого делал Шумахер вне кокпита, чего не делали остальные пилоты Формулы-1, сущность его менталитета, его роль в управлении командой и, наконец, где заканчивалось влияние Шумахера на принимаемые решения.
Офис Росса показался мне захламленным: повсюду стояли коробки, полки ломились от количества рыбацких штучек и памятных вещичек. На столе лежали стопки старых журналов о гонках и стояла модель Ferrari. Вдоль стен высились старые деревянные шкафы с коробками наверху, с итальянскими винами и множеством книг о виноделии. Клюшка для крикета, прислоненная к стене. Это было все равно что навестить полковника Поттера из сериала «Чертова служба в госпитале MASH», за одним исключением: у Росса блесны были не в шляпе, а в рамке на стене. Многие гоночные фабрики похожи на действующие театры – строгие, консервативные, почти стерильные, но офис Брауна был по-настоящему живым.