На следующий день сверху спустился парламентер. Около часа он проторчал перед лагерем, ожидая какого-то внимания к себе. Подъехав к иерархам, я поинтересовался: выйдет ли к нему кто-нибудь?
— Зачем?
— Ну… наверное, он хочет что-то сказать?
— Ну и что? Может говорить, ему никто не мешает.
— Но ему, видимо, и ответ нужен.
— Иди и ответь. Нам он неинтересен.
Тем не менее один из них со мною все-таки поехал.
Вот и парламентер. Немолодой, лет тридцати, мужик нервно расхаживает около дороги. Доспехи неплохие, стало быть — князь. Или кто-то в этом роде.
— Чего тебе от нас надо? — нехотя спрашивает мой сопровождающий.
— Что вы хотите?
— Нам нужна голова вашего предводителя.
— Иди и возьми! Зачем для этого разорять окрестные поселения?
— Они нужны вам всем. Голова же предводителя нужна ему одному. Вот и прикиньте — что и кому ценнее. Вам — ваши села или одна-единственная голова? К тому же — чужая?
— Он — наш вождь!
— А жители сел — ваши семьи. Дети и родители. Ты готов ими пожертвовать во имя своего вождя?
— Так не воюют! Вы деретесь бесчестно!
— Мы воюем так, как нам это удобно. Нравится это тебе или нет — изменить ничего нельзя.
— Почему?!
— Нам так удобно. А ничье чужое мнение нас не интересует. Принеси голову вашего вождя — и мы уйдем.
— Вы все останетесь здесь! Мертвыми!
— Попробуй. Если бы вы могли это сделать — давно бы уже напали.
— И как много вы тут сможете ждать? У вас скоро иссякнут все запасы еды!
— Еще привезут. Ведь так? — смотрит на меня иерарх.
— Привезем, — киваю я. — Сколько будет надо, столько и привезем.
— А, ты! — поворачивается ко мне горец. — Мы все знали, что Серые — исчадия ада, но даже и у вас должны же быть какие-то…
— Что? С чего это ты взял? — вкрадчиво интересуюсь я.
— Тебе-то что нужно?
— Хочу уничтожить вас всех.
— Почему?
— Не нравитесь вы мне…
Словом, переговоры не удались. Обе стороны расстались, несолоно хлебавши. Только вот не показалось мне, чтобы иерархи ордена были уж совсем круглыми отморозками. Нет, тут явно присутствовал какой-то расчет… какой?
А к горцам тем временем подходило подкрепление. На скалах они уже маячили сотнями. По самым приблизительным прикидкам, нам противостояло не менее пяти-шести тысяч человек. Не есть хорошо. Ударь они сейчас вдоль дороги, орденское войско может и не выдержать. Какими бы хорошими рубаками ни были наемники, но в данных условиях никакого пространства для маневра у них не имелось. Горцы просто задавят массой — их почти вдвое больше. Дорога, выходящая здесь на относительно широкое и ровное плато, далее сужалась до нескольких метров и шла между относительно крутыми скалами. На этих самых скалах сейчас сидели озлобленные горцы. И тянулась эта кишка километра полтора. А все войско Молчащих расположилось в восьмистах метрах перед горловиной прохода. Расположение наемников прекрасно было видно с высоты этих самых скал. Да, дострелить до нас сверху защитники прохода не могли. Стрелы просто не долетали, не говоря уже о камнях. Потому что мы находились вне зоны их обстрела. Но это значило и то, что мы не могли мешать горцам выйти с узкой дороги на ровное место. Вот как они вылетят галопом из прохода да доскачут до нас… Вскочить-то на коней скролльцы успеют, даже и строй организуют. А вот набрать скорость для ответного удара — уже нет, не хватит места на разгон. Напрашивалась, правда, одна идея — запереть проход и методично перемалывать в его горловине вражескую кавалерию. Ничего сказать не могу — идея хорошая.