— Ты сам возделывал это поле? Нет? За что же тебя казнить? Тогда — кто же? Женщины? Дети? Кому я должен отрубить голову?
— Я отвечаю за своих людей! Всегда и во всем!
— Благородно. Уважаю. Но это их не спасает. Ядовитые ростки сорняков очень живучи. И порою, чтобы спасти округу от заразы, проще сжечь все зараженное поле. Оно — здесь! — обвожу рукою вокруг.
Князья молчат.
— Орден получит свои деньги. Ваши жизни, как и чьи угодно еще, для него безразличны. Не заплатят живые — можно ограбить мертвых. Это даже предпочтительнее — не будет мстителей.
— Но… что же нам делать?
— Мне нужен ваш главный. Вы зовете его Одноглазым. Тогда часть денег с вас спишут. По крайней мере — с голоду не сдохнете. Управляющий графства продаст вам зерно и прочую еду. Но! Советую запомнить! Один красный цветок — и мы вернемся. Не за золотом, его у вас не так уж и много останется. Но то зло, которое вы принесли в мир, можно исправить. Принеся жертву. Человеческую. По одному человеку за каждый цветок.
Князья угрюмо молчат.
— Я жду вас через три дня…
— Почему орден тебе не мешает? — спрашивает Лексли, глядя вслед отъезжающим князьям. — Ведь им самим нужно это зелье.
— Думаю, что их специалисты уже и сами могут его делать, А вот Одноглазый в данном случае конкурент. Причем очень жадный и с неплохими возможностями для производства. У ордена не было семян — теперь они их возьмут здесь. А уж где посеять… они найдут.
— То есть сейчас ваши интересы совпадают?
— Теперь — да. Скажем так, я их в этом убедил. Ну разве что подтолкнул немного. Рано или поздно, а этот конфликт между ними все равно бы возник. Надо думать, что Одноглазый нехило на них заработал. Драл, небось, по три шкуры, вот и доигрался. Никто не будет долго терпеть такого к себе отношения. Ну а мы таким макаром устраняем военную угрозу со стороны гор. Если и не навсегда, то очень надолго. Свой утраченный военный потенциал, усугубленный к тому же еще и неслабым грабежом, горцы будут восстанавливать еще долго. Их нигде и никто не любит, так что не упустят случая лягнуть побольнее.
— И тебе их не жалко? Здесь же живые люди!
— Которые жили за счет несчастья окружающих. Растили, кормили и одевали разбойников. Теперь пусть платят.
— Но не все же это делали?
— Не все. Но как ты мне предлагаешь это выяснять? Пусть в будущем тот, кто решит жить за счет чужого горя, получит у себя дома плюху от соседей прежде, чем это сделают те, кого он обидел. Местное население должно четко понимать — платить придется! И пусть лучше это сделает истинный виновник, нежели вся округа.