— Делаешь успехи, — хвалил Кьетт. — Эх, времени мало остается, а то бы мы с тобой и до материализации объектов могли дойти!
Иван так и ахнул. Вот бы этому чертову нолькру догадаться начать уроки парой недель раньше! Сколько возможностей упущено!
— Немедленно! Учи меня материализации!
— Вообще-то это очень сложное действие, — осторожно предупредил Кьетт и материализовал веник. Творение его вышло старым, грязным, и прутья выпадали. — Вот видишь! Я сам плоховато владею.
— У тебя же потенциалы офигенные, — заметил Иван с укоризной, потому что веник действительно был дрянным, да и зачем он вообще нужен, когда едешь на лошади зимой?
Кьетт с размаху зашвырнул свое творение в свеженаметенный сугроб.
— Видишь ли, материализация требует не столько силы, сколько образного мышления, живого воображения и художественной одаренности. У меня с этим как-то не очень. Ну хочешь, попробуй сам, вдруг получится? Тут главное сконцентрироваться и очень точно представить…
Иван попробовал. А дальше все было точно как в песне: «Сделать хотел утюг — слон появился вдруг…» «Интересно, что подумают местные жители, когда по весне обнаружат целую цепь странных, ни на что не похожих предметов, тянущуюся вдоль обочины?» — подумалось Ивану, когда он отправлял в сугроб очередное свое творение — покрытую сияющей амальгамой сферу величиной с кулак с торчащей сбоку (если так можно выразиться про сферу) скобкой. По замыслу оно должно было стать всего-навсего эмалированной кружкой, но еще ни разу замысел Ивана с воплощением не совпал.
— Ой, зачем ты выкинул? — огорчился снурл. — Красивая штучка была.
— Угу! Красивая! Только не похожа ни на что.
— Да плюнь ты на это дело, — уже не раз советовал Кьетт. — Это тебе не огонь метать. Тут либо дано от природы, либо нет, тренировки мало помогают. Только напрасно силы расходуешь.
Но Иван сдаваться не желал и упражнения свои прекратил только тогда, когда по настоянию Кьетта на поприще материализации испытал себя Болимс Влек. И надо же — с первой попытки извлек из небытия чудесную серебряную ложечку с витой ручкой и монограммой.
— Ах! — удивленно обрадовался снурл. — Моя любимая, точно как дома!
— Вот что значит живое воображение! — назидательно прокомментировал Кьетт. — А нам с тобой, друг мой, такого не дано… Кстати… — Тут он немного потупился, спросил осторожно: — Не согласился бы ты тоже звать меня Энге? А?
Может, и согласился бы. Вчера. Если бы первому предложили. А теперь…
— Ну уж нет! Я тебя старше и буду звать тебя Кьеттом, как полагается.
— Я так и думал, — покорно вздохнул нолькр.