Первым покупку сделал Иван. Он приобрел книгу. Неважно, что разобрать в ней ни слова не мог, и даже картинки были какие-то непонятные. Зато вид она имела неподдельно старинный и очень колоритный: пергаментные страницы, кожаный, тисненный золотом переплет с костяной инкрустацией и гранатовой вставкой-глазком. Лучшего доказательства визита в другой мир не подберешь! И цена оказалась вполне приемлемой, торговаться не пришлось.
Выбор Болимса Влека оказался неожиданным. Робкий снурл обзавелся боевым топором. Если бы топор купил Кьетт, Иван не стал бы удивляться. Но нолькр мимо прилавка с оружием прошел равнодушно, даже не взглянул. Зато вцепился в бронзовую статуэтку диковинной длиннохвостой птички, к слову не бог весть каким искусником отлитую: «Зато она рождает приятные ассоциации!» Интересно, какие именно? «Разные», — ответил уклончиво Кьетт. На самом деле он и сам не знал, брякнул для пущей важности, понравилась ему птичка, и все тут. А Болимса Влека он похвалил: «Отличный топор, ты разбираешься в оружии!» Снурл порозовел от удовольствия.
На трогательные надписи тоже ушло время. С книгой-то было просто: заняли перо у рыночного писца и нацарапали на форзаце по нескольку строк, типа «на память о встрече» — прочитать их все равно мог только автор. Зато на рукояти топора и подставке птицы те же слова пришлось процарапывать уже в буквальном смысле слова, ножами, устроившись за столом в очередном трактире. Провозились, конечно, порядком, тут и отобедали заодно, благо время подошло. «Ну теперь все как у людей», — порадовался Иван.
Маг Зижнол Изгнанник жил широко — это сразу бросалось в глаза. Дом его выгодно отличался от соседних безликих строений своим изяществом: был выкрашен в приятный для глаз бежевый цвет, цоколь украшала мозаика с изображением львов и единорогов, окна были забраны не простыми решетками, а гнутыми, декоративными. А сверху даже башенка имелась, гордо возвышалась над единым уровнем крыш — видно, для столь важной персоны городские власти сделали исключение, разрешили отступить от канона.
Не без внутреннего трепета ступила наша троица на высокое крыльцо, устланное диковинным войлочным ковром (снег с его поверхности чудесным образом исчезал, едва коснувшись войлока, следы сырой обуви тоже), постучали в роскошную филенчатую дверь, не иначе как дубовую, украшенную медной головой льва, держащего в пасти кольцо. Вообще-то именно для стука в дверь это кольцо и предназначалось, но никто из троих с такой конструкцией прежде не сталкивался, поэтому долбили по-простому, кулаком.