Они вели Никитенка за руки, идя по обе его стороны. Два свирепых стража с палицами сопровождали их.
— Не хотят ли они до суда выяснить наш ли это, ребенок? — предположила Надя, и обратилась к одному из стражей: — Куда ведете нас, отважные?
— Пусть заткнется! Да-да, презренная! — грубо оборвал тот. — Такое бормотание. Да-да. Блеянье коз.
Стражи не воспринимали разговора, который тихо повели между собой Надя с Никитой.
— Мы скажем всю Правду. Докажем, что ребенок не наш.
— Легче остановить голодного льва, доказав ему, что он поцарапает антилопу, прыгая ей на шею.
— Мне казалось, чем примитивнее люди, тем ближе они к правде.
— Да, у наших бородачей вид правдивый, если не праведный. Жаль, с палками. А дикие звери, те, конечно, не лгут.
— А люди? — многозначительно глядя на мужа, спросила Надя.
Тиран — всегда тиран,
В какую б ни рядился тогу.
Обман — всегда обман.
Врачи им вылечить не могут.
Знакомыми стихами Никита напомнил Наде и казнь матери Никитенка, и странное ее желание отдать ребенка Наде с Никитой, и охотно согласившегося на это ее мужа, философа с Землии…
Тогда Надя прочитала эти стихи Никите, вкладывая в них тайный смысл, а теперь он сам закончил их здесь, на Земле:
Напрасно мать спешит на казнь,
Надежду лживую вселяя
На «всепрощающий наказ»,
Тем гордость сына оскорбляя…
Надя подумала тогда, на Землии: защищает ли Никита «ложь во спасение» или отвергает ее? Но не спросила его об этом, а перед возвращением на Землю, приняв ребенка, чисто по-женски решила этот вопрос. Никита молча принял ее решение.
Приближаясь теперь к былому храму «Креста и Добра», Надя подняла Никитенка на руки и передала Никите.
— Побудь у папы, — со значением произнесла она. Потом обратилась к Никите: — Не знаю, сколько нам еще жить… Надеюсь, ты понял тогда, почему на обратном пути все осталось между нами, как прежде?
— Понял, — твердо ответил Никита.
— Боюсь, вождь не поймет земных стихов.
— Не поцарапал бы лев антилопе шею, — заключил Никита, входя в храм.
Урун-Бурун важно развалился на троне, когда к нему ввели трех «преступных предков».
— Я буду говорить на вашем древнем, презренном языке, который изучать, чтобы познать всю вредность ваших знания, — начал Урун-Бурун. — А теперь намерен выяснить еще одно ваше преступление — похищение чужого ребенка с другая Земли.
— Мы не похитили, а взяли ребенка по просьбе его родителей, — ответила Надя.
— Зачем этим недостойный родители избавляться от своей отпрыск?
— Мать его погубили злодеи. Отец же мальчика выполнил ее последнюю волю, — ответил за жену Никита.
— Как звать истинную мать?