— До чего же, да-да, беленькая! — послышался женский голос.
Кто-то цинично пощелкал языком.
Надя с негодованием отвернулась.
Перед нею уже стоял маленький человечек с приподнятыми как бы в удивлении плечами, гадкой улыбкой на сморщенном лице и острым, поблескивающим на солнце ножом в руке. Он многозначительно потрогал пальцем его отточенное лезвие и еще раз издевательски осведомился, не боится ли она щекотки — ему надо начинать со ступней ног!
— Полосками, полосками! Да-да, шкуру сдирай! Взвоет, запищит. Да-да, как крыса! И долго-долго! — послышалось из толпы.
Жрец счел нужным разъяснить собравшимся, что портить кожу излишними надрезами нельзя, иначе не набьешь ее синей травой, чтобы получить похожие чучела, которыми успеют, вроде как на самих себя, полюбоваться подыхающие предки, припомнив о страданиях, причиненных своим потомкам.
Гадкие смешки поощрили и Жреца, и палача.
Гнидд, вдохновленный ими, готовился приступить к своей кровавой работе и усаживал на ноги поваленной на мрамор Нади своих жрецов-пособников.
— Дрыгаться. Нет-нет! — деловито напутствовал он их.
Толпа, следившая за всем, что происходит на памятнике, не оглядывалась на запруженные народом улицы, ведущие к реке. И никто не мог видеть, что происходит на том берегу.
Анд первым привычно вошел в воду, держа над головой полученную им дубину. И сразу поплыл через реку.
За ним следом поплыли множество вооруженных вешних бородачей, словно этот юный предводитель не в первый раз вел их в поход.
Никто не встретил нападавших на чужом берегу. Никто не оказал им сопротивления. Все бурундцы были на площади.
Размахивая дубинами, издавая пугающий воинственный клич, Анд вместе с отрядом отборных воинов с берега вешних, которых их вождь, Весна-мать, послала предотвратить новое преступление бурундцев, ринулись к площади.
Все они готовы были к жаркой схватке, допускали паническое бегство застигнутых врасплох бурундцев, но то, что они увидели на площади, и вообразить себе никто не мог, даже Анд.
Все люди до одного, и на самой площади, и на пьедестале конного памятника предку, пали ниц. Словно на них не нападали исконные их противники, которых они не раз грабили, а грозила им куда более страшная и неведомая сила. Она устрашала, расслабляла, сковывала.
Анд поднял глаза и понял причину такого ужаса и благоговения.
— Божество?!
Да, с неба прямо на площадь спускалось нечто, никогда никем из живущих в Городе Руин невиданное!
Оно спускалось беззвучно, плавно минуя верхние этажи зданий.
И когда это «неведомое» оказалось на высоте человеческого роста, Анд, застыв в изумлении, воскликнул: