— Куда прешь, мля? Жить надоело, мля?
— С дороги, у меня приказ ударить навстречу немцам!
— Ты с дуба рухнул? Или об сосну ударился? Ты два ИСа навстречу видел? Битых? А кучу немцев на дороге? Ты хоть остановился? Осмотрел незнакомую машину?
— Нам некогда! Приказ…
— Я тебя спросил, полковник, ты ИСы видел?
— Ты на меня не ори, подпол! Чином не вышел!
— А теперь подумай, что будет с твоими «тридцатьчетверками» и «пятидесятками», когда вы на их оборону налетите? Тебе голова, чтоб думать или для шлемофона? Куда прешь колонной, без разведки, без флангового прикрытия? Давно на марше?
— Около восьмидесяти километров.
— Привал когда был?
— Не было…
— Мля… Останавливай своих, приводите машины в порядок. Через час трогайтесь, догоняйте нас. Но вперед не лезть, пока мы всех «Тигров» не выбьем!
— А ты кто такой, чтоб мне приказы отдавать?
— Дед Пыхто! На, гляди, — я протянул бумагу с подписью самого Лаврентия Павловича о содействии, личные документы. — И та кучка металлолома на дороге — наша работа. Так что я знаю, о чем говорю.
Центр
Рев моторов, приглушенный влажной землей лязг гусениц — 115-й танковый полк совершал форсированный марш к линии фронта. За ним, слегка поотстав, шел полк мотострелков, а еще дальше — артиллеристы дивизионного артполка. Буквально только что поступило сообщение о столкновении танкистов из сто четырнадцатого с передовым дозором немцев. Сейчас наверняка немцы выйдут на помощь своим и крепко влипнут, попав под совместный удар двух танковых полков, после чего пехотинцам останется только вылавливать разбежавшиеся от горящих коробок экипажи сверхчеловеков.
* * *
T-III, словно собака-ищейка, повел стволом, выискивая цель в кажущейся бесконечной русской колонне. Выстрел. Фактически одновременно с двух сторон в головные Т-34 прилетело по несколько снарядов, превратив танковый взвод в три факела. Буквально через несколько секунд трассеры влипли в замыкающие машины, а фугасные подбросили в воздух колесные броневики с пехотой…
Выбив головные и замыкающие машины, немцы начали движение, выходя во фланг угодившей в засаду колонне. Все почти как на учениях: стоп, выстрел — и водитель, кидая передачи вверх, снова бросает танк вперед. Стоп, пауза, выстрел. Просто. Грамотно. Безжалостно. Но, выйдя из засады, немцы сами подставились под огонь всей колонны. Здесь не Франция и не Польша — эти танкисты уже оправились от первоначальной растерянности. Командир полка погиб, в эфире — сплошная каша из атмосферных помех и отборнейшего мата, ну и что? Зато враг — вот он, отлично видимый и выплевывающий смерть. «Тридцатьчетверки» стремительно разворачивались, сходя с дороги и получая возможность маневра. Кто-то уже горел, затягивая дорогу густым черным дымом, кто-то застрял в кювете и сейчас азартно расстреливался охреневшими от безнаказанности «панцерами», но остальные продолжали бой, дополняя картину дня жаркими бензиновыми кострами. Шансов победить нет, говорите? Ну, значит, вам здесь не место, ибо правило «стреляйте, стреляйте до последнего снаряда и, быть может, именно этот последний выстрел принесет вам победу» как-то больше почиталось у советских танкистов. И не только у них…