— Хм! — сказал Уимзи. — Достаточно ясно и достаточно мстительно.
— Да, это так, но что можно сделать со старыми леди, которые не слушают никаких доводов. Она настояла на том, чтобы формулировки были достаточно жесткими, проверила каждое слово и только тогда подписала завещание.
— Это, конечно, могло очень плохо повлиять на Филипа Бойза, — предположил Уимзи. — Благодарю вас, это делает версию о самоубийстве гораздо более правдоподобной.
Однако — только теоретически. Размышляя об этом, он ощущал некоторое несоответствие, что-то не совмещалось так хорошо, как этого хотел бы Уимзи, с тем, что он узнал о характере Филипа Бойза. Ему казалось, что решающим в самоубийстве все-таки были не деньги, а последний разговор с Хэрриет. Но это тоже не вполне удовлетворяло его. Он не мог поверить, что Филип Бойз до такой степени был привязан к Хэрриет Вейн. Хотя, возможно, ему просто не хотелось думать хорошо об этом человеке. Он опасался, что эмоции несколько затуманивают его суждения.
Он вернулся домой и прочел гранки романа Хэрриет. Без сомнения, она писала профессионально, однако — и в этом тоже не было сомнения — она слишком много знала о том, как отравить человека мышьяком. Книга была о двух художниках, которые, живя в бедности, вели идеальную жизнь, полную любви и радостей. Но кто-то коварно отравил молодого человека; девушка же осталась безутешной и страстно желала отомстить отравителю. Уимзи скрипнул зубами и направился в Холлоуэй, где выставил себя совершенным ревнивцем. К счастью, к нему вернулось чувство юмора, но он успел перекрестным допросом довести свою клиентку почти до слез и нервного срыва.
— Извините, — сказал он. — Дело в том, что я ревную к этому парню Бойзу. Я не должен, и все же я ревную.
— Именно, — сказала Хэрриет. — И вы всегда будете ревновать.
— И — жить с этим?
— Вы будете очень несчастны. Не говоря уже о других препятствиях.
— Но послушайте, — возразил Уимзи, — если вы пойдете за меня замуж, я перестану ревновать, потому что тогда я буду знать, что вы и в самом деле любите меня больше, чем всех других.
— Вы так думаете, но ревновать будете.
— Разве? Да нет! Почему я должен ревновать? Это то же самое, как если бы я женился на вдове. Разве все вторые мужья ревнивы?
— Я не знаю. Но это не то же самое. Вы никогда не будете по-настоящему доверять мне, и мы будем несчастны.
— Но, черт побери, — сказал Уимзи, — если бы вы хоть раз сказали мне, что чуточку неравнодушны ко мне, все было бы в порядке. Я бы поверил. Только потому, что вы этого не говорите, я и воображаю себе всякую ерунду.