— Я действительно переводил эту речь. Выступление Владимира Путина прошло с большим успехом, и решение МОК было в пользу России. Я очень горжусь, что мне выпала честь сделать этот перевод и в успешном голосовании в пользу России есть и маленькая толика моего труда.
— Для этого нужно было встречаться с президентом заранее?
— Для этого — нет, но с Путиным я встречался. Как-то прихожу на работу в Russia Today, смотрю, что-то людей почти нет на этажах. Главный редактор Маргарита Симонян зовет меня в ньюсрум, говорит: «Сядь сюда». Через несколько минут заходит Путин, Маргарита говорит: «Хочу познакомить вас с голосом нашего канала, вашим голосом», — и представила меня. Он пожал мне руку.
А с переводом Дмитрия Медведева и вовсе забавный случай вышел сразу после его инаугурации, которую я переводил. Через два дня, 9 Мая, прихожу на работу переводить парад, и мне демонстрируют статью в «Нью-Йорк таймс» о том, как Медведев говорит сладко и гладко. В ней автор описывал голос: «Мощный голос, командный голос, авторитетный голос, к которому должен будет прислушиваться весь мир». А это говорил я! Заокеанским коллегам объяснили, что это совсем не Медведев говорил, это был Джордж Уоттс, синхронный переводчик.
— Как получилось, что Джордж Уоттс родом из Канады стал русским переводчиком Григорием?
— Никакого фокуса тут нет. Просто мой отец Степан Денисович Вац — русский. Он родился 28 сентября 1901 года в селе Смидин на Западной Украине, 18 лет от роду подался добровольцем в 1-ю Конармию Буденного, службой в которой он очень гордился, даже имел в память о тех годах татуировку на левой руке — лошадь и две скрещенные шашки. Был ранен в ногу в знаменитой Сивашской битве в Крыму, а по окончании Гражданской войны вернулся в родную деревню. К тому моменту был подписан Брест-Литовский мир, и селение отошло к Польше. Правда, жизнь от этого ничуть не изменилась — границ фактически не было, разруха полная, голод, тиф. Все эти обстоятельства не помешали отцу в 1927 году жениться на девушке из соседней деревни Перевисья. Моя мама Евдокия Максимовна Панасюк была моложе отца на пять лет, оба они из бедных семей — возможно, это и сыграло решающую роль в том, что они оказались в Канаде. В то время из-за океана в Западную Украину часто наезжали предприниматели, искавшие дешевую рабочую силу, как сейчас бы сказали — гастарбайтеров. Наниматель оплачивал переезд и гарантировал устройство на работу. Отцу предложение приглянулось, и он отправился в Канаду, а через два года к нему приехала жена. Родители поселились в Виннипеге, практически на самой границе с Америкой. А вскоре появились на свет и мы, их дети. Сначала, 10 октября 1930 года, мой брат Карл, а через 15 месяцев, 26 января 1932 года, — я, которого нарекли Джорджем. Дома мы общались на смеси русского, украинского и польского языков. Мама до конца жизни так и оставалась неграмотной, отец имел несколько классов образования и даже одно время служил писарем. Грамотно и красиво писал, у меня сохранились его письма — такая каллиграфия! Первое время мы с братом очень удивлялись тому, что ребята на улице говорят на каком-то непонятном для нас языке. Но постепенно освоили английский — ведь это как учиться плавать: либо ты держишься на воде, либо тонешь.