Грустные думы о несовершенстве мироздания потребовали соответствующего музыкального сопровождения. На смену Джо Дассену пришел Малинин со своим вечным:
Я украшу стихи неумелыми нотами,
И забьется романс в предзакатных лучах,
И кружением пчел над медовыми сотами
Закружится печаль, об ушедшем печаль.
Печали свет из лабиринтов памяти,
Печали цвет размыто-голубой.
А наша жизнь стоит на паперти
И просит о любви с протянутой рукой…
[3]Мне стало отчаянно жаль всех – себя, Марину, несчастных педагогов, еще более несчастную Эмилию Леонардовну… Это – сигнал, говорящий о том, что пива достаточно, пора отправляться на боковую.
Заснул я сразу, едва успел утвердить голову на подушке. Всю ночь мне снились цветные сны – васильковые луга, фейерверки, какой-то непонятный карнавал. Говорят, что цветные сны есть не что иное, как признак нервного расстройства, но я с этим утверждением категорически не согласен. У меня, например, никаких нервных расстройств нет, а цветные сны бывают. Довольно часто бывают, уж раз в неделю – точно.
«Ох, лето красное, любил бы я тебя…»
– Хочется чего-то необычного. – Марина раскинула руки, словно птица крылья. – Чего-то такого…
– Ужина в «Макдоналдсе»? – предположил я.
– Да ну тебя! – обиделась Марина. – Чего необычного в «Макдоналдсе»?
– Ну, мы с тобой никогда там не ужинали…
– Вот и хорошо!
– Ладно, – я тяжело вздохнул, изображая, как трудно дается мне это решение, – так уж и быть, отведу тебя в один из моих любимых ресторанчиков, затерянный в переулках старой Москвы!
– Как романтично! – восхитилась Марина. – Обожаю переулки старой Москвы. А как называется один из твоих любимых ресторанчиков?
– «Приют лепрекона».
– Оригинально! Старая Москва и приют лепрекона! Ой, какая же я балда! Забыла опечатать ключи. В стаканчик положила, крышечку закрутила, а опечатать не опечатала…
После истории с видеозаписями Вячеслав Андреевич, по его собственному выражению, «организовал правильный режим». Этот «правильный режим» кроме неудобства ничего не принес. Судите сами – всем, кто работал в «стратегически важных» помещениях (и мне в том числе), были выданы личные печати с индивидуальным номером – небольшие металлические кружочки размером с рублевую монету. Печатями полагалось опечатывать не только двери своих кабинетов, но и ключи от них перед сдачей охраннику. Для этого закупили металлические контейнеры с завинчивающейся крышкой. А еще закупили много пластилина для опечатывания дверей и ключей. Вдобавок за ключи теперь полагалось расписываться, как при сдаче, так и при получении. В специальном журнале с указанием времени. Короче говоря – полный маразм, но Вячеслав Андреевич нововведением гордился.