Перепуганный Гайдамака слинял из гимназии, не дожидаясь конца урока. Где-то через полтора часа после этого в гимназию прибыла его мать, да не одна, а в сопровождении семейного адвоката. Они прошли прямиком в кабинет директора и просидели там не менее получаса. Как рассказала Марина, говорил в основном адвокат, точнее не говорил, а задавал вопросы. На каком основании ученика Гайдамаку обвинили в нанесении телесных повреждений с использованием холодного оружия, есть ли свидетели, а если нет, то почему? Можно ли увидеть кастет? И так далее…
– А пока они сидели у Леонардовны, позвонила мать Подвигина, – рассказала мне вечером Марина. – Сообщила, что сидит у кого-то там в прокуратуре, и спросила, вызывали ли мы милицию… Мне пришлось под надуманным предлогом вызвать Леонардовну в приемную, чтобы дать ей возможность спокойно поговорить. Бедная Леонардовна, ее чуть кондратий не хватил… Она, конечно, молодец, быстро взяла себя в руки и приняла единственно верное решение – свела напрямую двух мамаш, Погодина и Гайдамаки. Пусть разбираются сами, без посредников.
– Разобрались?
– Завтра будет видно. – Марина потянулась на стуле (мы заканчивали ужин) и спросила: – А не кажется ли тебе, что слишком часто ночуешь у меня?
– Наоборот – слишком редко, – ответил я. – А если ты намекаешь на то, что у меня мы ночуем гораздо реже, то кто виноват в том, что ты живешь ближе к гимназии? Если бы я жил поблизости, то мы могли бы чередовать ночевки, чтобы никому не было обидно, а так – приходится отдуваться тебе. Постой-постой… уж не намекаешь ли ты…
– Намекаю! На то, что нам не стоит слишком привыкать друг к другу. Одно дело – секс в ночь с пятницы на субботу и редкие совместные вылазки по всяким развлекательным местам, и совсем другое дело…
– …секс по понедельникам и средам! – докончил я.
– Да, это я и хотела сказать. Иногда мне становится страшно от того, что я так далеко впускаю тебя в свою жизнь.
– Это плохо? – удивился я.
– Нет, но и не хорошо. Я привыкла жить одна, и мне трудно… Наверное, я не хочу…
– …расставаться со своим одиночеством?
– Нет, не совсем так…
– Это отставка? – Я положил вилку с ножом на тарелку и посмотрел в глаза Марине.
– Нет, – немного, как мне показалось испуганно, ответила она. – Просто мысли вслух.
– Давай договоримся поступать так, как нам хочется, – предложил я. – И ничего больше. Вот сегодня ты хочешь, чтобы я остался?
– Конечно, хочу, – рассмеялась она. – Не думай, что тебе удастся увильнуть после того, как тебя накормили ужином.
– Я тоже хочу, так что и говорить не о чем. А дальше будет видно.