Когда Маруся в очередной раз пришла к Марии Матвеевне, первым, что ей бросилось в глаза, была огромная, очень старая по виду книга, лежавшая перед пожилой женщиной на чайном столике. Девушка провела пальцем по темному, бархатному на ощупь корешку и только после этого прочитала – «Shakespeare».
– Шекспир? – удивилась она. – Вы любите Шекспира?
– Конечно, – невозмутимо ответила пожилая женщина, – уверена, что и ты его полюбишь. С сегодняшнего дня мы с тобой будем читать этого известнейшего английского автора. Начнем, пожалуй, с сонетов, ты как думаешь? – Она вопросительно взглянула на свою ученицу.
Руся пожала плечами.
– Язык, конечно, сложный, староанглийский, но я уверена, ты его оценишь.
Руся уселась на стул рядом с Марией Матвеевной.
– А эта книга? Она очень старая? – Девушка замялась, не зная, как продолжить свою мысль.
Но учительница ее поняла.
– Книга эта – раритет. Она попала ко мне, можно сказать, чудом. Это издание девятнадцатого века! Его подарил моему покойному мужу один из его друзей. Оба – ни муж, ни его друг – не имели представления о ценности этой книги. – Она замолчала, о чем-то вспоминая. Уголки ее губ чуть приподнялись, черты лица сделались мягче, и Марусе показалось, что перед ней сидит совсем еще молодая женщина.
Девушка вновь с благоговением провела пальцем по бархатистой обложке.
– Муж засунул этот подарок в самый дальний угол шкафа, – продолжила рассказ Мария Матвеевна. – Я случайно на нее наткнулась. С тех пор эта книга всегда со мной. С нее началась моя коллекция раритетных изданий.
– А можно, я ее открою? – спросила Руся.
– Конечно, – улыбнулась пожилая женщина.
Девушка осторожно перевернула обложку. Под ее пальцами зашуршала пожелтевшая бумага. Шрифт в книге был необычным, с какими-то росчерками и вензелями. Витиеватый – так про себя назвала его Маруся. Язык, несмотря на то, что явно был английским, показался ей каким-то незнакомым, чужим.
– Я почти ничего не понимаю, – удивилась девушка.
– Это с непривычки. Раньше ведь ты никогда не читала староанглийские тексты? – Получив в ответ утвердительный кивок, Мария Матвеевна продолжила: – Шекспира надо читать только в оригинале. Я так считаю. Вот увидишь, ты быстро во всем разберешься.
В тот вечер Руся засиделась у учительницы допоздна. Мария Матвеевна оказалась права – сонеты Шекспира были восхитительными, и девушка никак не могла от них оторваться. Они вместе нараспев читали их, затем переводили. Даже то, что в словарь ей приходилось смотреть то и дело, не пригасило Русин пыл.