— Нет.
— Я очень сожалею об этом. Письмо вам отправлено еще десятого. В Гамбург…
— Но раз уж я здесь, надеюсь, вы не откажетесь сообщить мне свое решение.
— Я не могу издать вашу книгу.
— Она вам не понравилась? — поинтересовался Мирбах.
— Это не то, что мне нужно сейчас.
— В свое время я читал ваши очерки в «Шпигеле»[29] и был о вас лучшего мнения, господин Клинген…
— Думаю, что продолжать этот разговор ни к чему, — сухо заметил Клаус.
Когда Мирбах ушел, Клинген просмотрел дневную почту, счета, присланные типографией, но мысли его все время возвращались к разговору с Мирбахом. Настроение было испорчено…
Наконец самое неотложное сделано… Клаус взглянул на часы. До встречи с Зейдлицем оставалось еще немало времени. Можно успеть промчаться вдоль Рейна — это всегда служило хорошей разрядкой.
Клинген нажал на кнопку звонка и сказал вошедшей Эллинг:
— Я ухожу, Маргарет. Закройте издательство.
«Мерседес» стоял у подъезда. Клинген забрался в кабину и рванул с места. Двести лошадиных сил стремительно понесли его по узкой, похожей на туннель, улице.
— Скоро все это кончится, — сказал он вслух, но дальше подумал: «Месяца через два я буду далеко отсюда… Буду сидеть где-нибудь на берегу реки с удочкой, просто сидеть и смотреть на поплавок…»
Когда воды Рейна еще не были отравлены, Клинген все воскресенья просиживал на берегу. Но сейчас он представлял себе совсем другую реку — широкую и тихую, с зеленоватой водой, пологими берегами, поросшими чаканом…
Дурное настроение не оставляло его. Клаус прибавил скорость. Этот способ избавиться от навязчивых мыслей должен был наконец подействовать — гнать, гнать как можно быстрее, и тогда твои руки, мозг, сердце будут поглощены одним — дорогой.
* * *
Этот столик в каменной нише был предназначен для влюбленных. Здесь не слышно было даже голосов других посетителей «Монастырской корчмы», только музыка маленького национального оркестра едва доносилась сюда.
— Здесь довольно мило, — заметил Клаус.
— И хозяин свой человек. Что ты будешь пить?
— Рислинг.
— Неизменный рислинг…
— С годами приходит постоянство.
— Значит, после Лондона — Париж, Рим, Вена? — поинтересовался Зейдлиц.
— Да, мои планы не изменились.
— У тебя сегодня был Мирбах? — неожиданно спросил Зейдлиц.
— Откуда ты знаешь? Я потерял доверие, за мной следят?
— Да нет же, — досадливо поморщился Зейдлиц и снял пенсне. — Следят не за тобой. Меня, как ты сам понимаешь, интересует Мирбах… О чем у вас был разговор? — Зейдлиц протер пенсне и водрузил его на место.
— Он предложил мне свою книгу о Грюнзее.
— Ты читал ее?