. Петрус объяснил мне — дело не в том: просто мы поднялись довольно высоко в горы.
Шагов через пятьсот дорога делала поворот — и мир внезапно преобразился. Перед нами простирались плавные всхолмления необозримой долины. А слева дорога вела вниз, туда, где метрах в двухстах, приветливо дымя печными трубами, раскинулся чистенький городок.
Я ускорил шаги, но Петрус удержал меня.
— Полагаю, что сейчас самое время научить тебя Второму таинству RAM, — сказал он, садясь на землю и жестом предлагая мне сделать то же.
Я повиновался, хоть и не без досады. Маленький городок с дымящими трубами неодолимо влек меня к себе. Я вдруг вспомнил, что целую неделю не вижу людей и либо ночую в чистом поле под открытым небом, либо иду с рассвета до заката. Кроме того, у меня кончились сигареты и приходилось курить ужасающий табак, из которого Петрус сворачивал себе самокрутки. Это в двадцать лет хорошо есть ничем не сдобренную рыбу и на ночь забираться в спальный мешок, но здесь и сейчас, на Пути Сантьяго, все это требовало значительных усилий. Нетерпеливо дожидаясь, когда Петрус свернет самокрутку, я мечтал согреться стаканчиком вина в таверне, до которой было минут пять ходьбы.
Но Петрус явно не мерз в своем свитере, сохранял спокойствие и рассеянно оглядывал огромную равнину.
— Ну, как тебе переход через Пиренеи? — осведомился он чуть погодя.
— Очень мило, — ответил я, не желая продолжать разговор.
— Должно быть, и впрямь очень мило, раз вместо одного дня мы потратили — шесть.
Я ушам своим не поверил, и тогда он достал карту и показал мне пройденное нами расстояние — семнадцать километров. Конечно, спуски и подъемы замедляли путь, но все же покрыть его можно было за шесть часов.
— Ты так увлечен поисками своего меча, что упустил из виду кое-что еще более важное — к нему надо идти. Ты так пристально вглядывался в Сантьяго — а отсюда его не видно, — что не замечал: иные места мы проходили по четыре-пять раз, только — с разных сторон.
Только теперь, после слов Петруса, я вспомнил, что самая высокая вершина Пиренеев — Монте-Ичашеги — появлялась то слева, то справа. Впрочем, даже если бы я обратил на это внимание, то все равно бы не догадался, что мы кружили на месте.
— Я всего лишь вел тебя разными путями, используя тайные тропы, которыми ходят контрабандисты. Но ты обязан был заметить это. А не заметил потому, что для тебя не существовало самого процесса пути. Существовало только твое желание прибыть в конечную точку.
— Ну а если я все же догадался бы?
— В таком случае я придумал бы иной способ пробыть в пути не менее семи дней, ибо именно этот срок предписан таинствами RAM.