Универсальная проблема зла и греха составляет другой аспект наших безличных отношений к миру. Поэтому, едва ли не больше всякой другой, эта проблема вызывает коллективные компенсации. Одному из моих пациентов, шестнадцатилетнему юноше, в качестве начального симптома тяжелого невроза навязчивости приснился следующий сон:
Он идет но незнакомой улице. Темно. Вдруг он слышит за собой шаги. От страха он идет быстрее. Шаги приближаются, и его страх растет. Он пускается бежать, но шаги, кажется, догоняют его. Наконец он оборачивается и видит дьявола. В смертельном ужасе он прыгает вверх и повисает в воздухе.
Этот сон повторился дважды, что является признаком его безотлагательности.
Увы, хорошо известно, что неврозы навязчивости, вследствие свойственных им мелочной щепетильности и обрядовой педантичности, не только имеют внешнюю видимость моральной проблемы, но действительно до краев наполнены нечеловеческими безобразиями и жестоким злом, против объединения с которыми в одно целое и вступает в отчаянную борьбу в остальном тонко организованная личность. Это объясняет, почему гак много дел приходится выполнять в церемониально “корректном” стиле, как если бы нужно было противодействовать злу, притаившемуся в тени. После этого сновидения начался невроз, существенная черта которого состояла в том, что пациенту, употребляя его выражения, нужно было поддерживать себя в “подвешенном” или “неоскверненном” состоянии чистоты. Ради этой цели он либо обрубал, либо лишал “действительности” все отношения с миром и со всем тем, что напоминало ему о бренности человеческого существования, добиваясь этого при помощи безумных формальностей, скрупулезных очистительных обрядов и заботливого соблюдения бесчисленных правил и предписаний невероятной сложности. Еще до того, как у пациента появились какие-то подозрения об ожидавшем его адском существовании, сновидение показало ему, что если бы он захотел снова опуститься на землю, ему пришлось бы заключить договор с дьяволом.
В другом месте я описал сновидение, иллюстрирующее компенсацию религиозной проблемы у одного молодого студента теологии (“Archetypes of the Collective Unconscious” (Collected Works. Vol. 9. 1) pars. 71.). Он запутался во всякого рода разногласиях в толковании вероучения, что нередко случается с современными людьми. И вот во сне он оказался учеником “белого мага”, одетого, однако, во все черное. Тот поучал его до какого-то момента, а затем сказал, что теперь им нужен “черный маг”. Тут появился “черный маг”, одетый, впрочем, во все белое, и заявил, что нашел ключи от рая, но нужна мудрость “белого мага”, чтобы понять, как ими пользоваться. Это сновидение явно содержит в себе проблему противоположностей, которая, как известно, нашла в даосизме решение, весьма отличное от взглядов, превалирующих в западной культуре. Используемые сновидением фигуры представляют собой безличные коллективные образы, соответствующие природе безличной религиозной проблемы. В противоположность христианскому взгляду сновидение подчеркивает относительность добра и зла в том смысле, который сразу вызывает в памяти даосский символ — Инь и Ян.