— Немного, — она достает бутылочку, которой кормила младенцев.
— Нет, эту только самым маленьким. — разницу я ей уже объяснял.
Открываю ему рот и капаю туда несколько капель из вены. Должно хватить. Теперь отнести его в поселок и поспать. Часа через три должен быть в норме, хотя до полного восстановления, конечно, еще далеко.
Нохра, наконец, заканчивает с шитьем. Беру человека на руки, и идем к поселку. Знахарка несет его вещи, пес тащится сзади. Похоже, сил у зверя осталось немного, он тоже ранен. Но давать свою кровь собаке я не собираюсь: это он моя добыча, а не я его.
В поселке укладываем раненого в ближнем к воротам доме. Нохра остается с ним. Дети пока спят. Все полсотни. Лечение лечением, а отдыхать им надо. Что с ними делать, когда они проснутся? Большая проблема.
И еще одна. Надо сжечь трупы. И с точки зрения дезинфекции хорошо, и их обрядам соответствует. Но их слишком много. Какой нужен костер на полторы сотни тел? Дров придется наломать немеряно. Ладно, три часа всё это ждет. Вылезаю за ворота и укладываюсь на травке. Спать…
Через три часа просыпаюсь. Что изменилось? Ничего. Иду к избе с раненым. Еще на подходе слышу разговор, всё-таки мой слух получше человеческого.
— Ты вернулся? Насовсем?
— Да. Если ты меня примешь. Если простишь!
— Дурачок… О, Небеса, ты вернулся!
Вот как интересно дела поворачиваются… Неплохо. А разговор продолжается совсем в другом направлении.
— Этот зверь? Кто это? Никогда таких не видел. Как он жрал волков! Ужас! Поймал стрелу. Я думал, доест волков за нас примется! Он что, тебя слушается?
— Скорее, я его. Это не зверь. Он разумен. Разумнее людей. Он спас меня. Всех спас. Еще Арвинт. Невозможно сосчитать, скольких он спас. — Нохра делает паузу. — Здесь была Серая Смерть…. Усма побежала за помощью в Арвинт…. — голос Нохры становится прерывистым, как будто она заново переживает последние сутки, — больная… Нет, она не знала… Я встретилась с ней и пошла сюда… Не дошла… Всех спас он… Перехватил Усму…
— Убил? — перебивает мужчина, — Маленькая Усма? Та самая?
— Та самая. Только она уже не маленькая. Ей двенадцать. Йети не убил ее. Вылечил.
— Как? От Серой смерти нельзя вылечить! Можно случайно выжить. В Великом Становище жило больше пятисот человек. Никто не выжил! Кроме грудных младенцев. Но они умерли от голода. Я ничего не смог сделать.
— Ты выжил, — говорю я ему, входя в избу. — Переболел и выжил. Бывает.
— Как ты вылечил Усму?
— Не только Усму. Еще Нохру. И детей здесь, в поселке. Напоил своей кровью. Моя кровь убивает возбудителя.
— А как мой пес? — неожиданно вскидывается он?