Внешне весьма эффектное появление Григория Цамблака в Констанце не повлекло за собой никаких перемен. Конфликтная ситуация длилась, и Витовт не хотел обострять отношения с Константинополем и Фотием, тем более, что межконфессиональные трения грозили возобновлением православной оппозиции (в 1418 г. при помощи некоторых русских князей и бояр был освобожден из заточения Швитригайло). Все эти события были тесно связаны с общей политикой Литвы на Руси, в начале 1418 г. Псков заключил с Ливонским орденом договор, направленный против Литвы. Витовт несколько отыгрался на юге. В 1419 г. его ставленник Кадерберды начал против Эдигея довольно успешную борьбу, затянувшуюся вплоть до 1420 г. Оба они погибли, и 1421 г. власть в Золотой Орде получил близкий Витовту Улу-Мухаммед. Фотий в свою очередь искал контактов с Витовтом, тем самым косвенно признавая стремление православных епископов Великого княжества Литовского к самостоятельности. В таких условиях Григорий Цамблак стал не нужен и удалился от политической деятельности. В 1421 г. Витовт позволил Фотию действовать на территории Великого княжества.
Григорий Цамблак обогатил византийскую культуру Великого княжества Литовского богословскими произведениями высочайшего уровня. На фоне политической ситуации десятых годов XV в. это был не самый важный шаг Витовта, лишь дополнивший его католически ориентированную политику. Объединенная и обособленная церковная провинция Великого княжества Литовского была для Витовта лишь дальней перспективой, многое тут зависело от политических ходов Рима и Константинополя, от множества конкретных исторических факторов. Однако эпизод с Григорием Цамблаком (Семивлахом) свидетельствовал об определенном переломе: политика Литвы в отношении православной Церкви отчасти была увязана с общей конфессиональной политикой Европы и соответствовала укрепившимся позициям литовской элиты в Великом княжестве Литовском. /239/
ж. Десятилетие Пизанской и
Констанцской политики
Торуньский мир не удовлетворил ни Литву, ни Польшу, ни Тевтонский орден, ибо он подписывался, когда силы воевавших сторон были на исходе. Не были достойно решены ни вопрос о принадлежности Жямайтии, ни вопрос о границах Литвы. Непостоянство рубежей Жямайтии, связанное как с распространением жямайтского этноса на земли куршей и скалвов, так и с захватами крестоносцев, позволяло любой стороне трактовать эту тему так, как ей в данный момент было выгодно. Поэтому еще до окончания военных действий, в январе 1411 г. Румбовд разорил Скалву (Скаловию) и безуспешно пытался занять Рагайне. Несколько позже Витовт заявил, что Литве должен принадлежать Георгенбург (Юрбаркас), т. е. земли в низовьях Немана, захваченные крестоносцами. Литва высказала претензии на Клайпеду. Литовская сторона называла Жямайтией всю территорию, ограниченную нижним Неманом и Нявежисом, и считала ее жителей частью литовского народа. Тевтонский орден именно в это время начал применять критерии «племенных территорий», поскольку прежние концессии, выданные папами и императорами Германии, с принятием Литвой христианства утратили всякую ценность. В конце 1411 г. посетивший Витовта войт Жямайтии Михаил Кухмейстер пытался отодвинуть границы Жямайтии и Занеманья далеко на восток и север, все обезлюдевшие в результате войны пространства (пустоши) отдав Ордену. Дипломатия Тевтонского ордена опиралась на концепцию прав завоевателя (