– Нет. – Александра покачала головой, налила чай, достала небольшую тарелку и вынула из бумажного пакета маффины с черникой. – Этот вопрос закрыт, а уж тебе точно не стоит никуда ехать. Угощайся.
Она взяла письмо, убрала его в конверт. Конверт вернула на прежнее место – на полку.
Настя молча проследила за каждым движением тети, а затем стала размешивать ложкой сахар. Опыт в таких делах у нее имелся, и она знала: ни за что нельзя демонстрировать повышенный интерес – это путь к провалу.
– Я съезжу в ресторан. Вернусь поздно, часов в одиннадцать, – сказала Александра. – А ты посмотри кино или прогуляйся. Хорошо?
– Я, пожалуй, спать лягу пораньше, – спокойно ответила Настя. – Как раз вчера до двух комедию смотрела, теперь глаза закрываются.
Метнув еще один взгляд в сторону конверта, она взяла пушистый ароматный маффин и принялась есть его с огромным аппетитом.
Англия, давно позабытый год
– Я хочу поблагодарить Господа за хорошие дороги, – сообщила Люси, вылезая из почтовой кареты. – Могло быть и хуже.
– Поблагодари заодно и от меня, – поддержала Кэри. – Да, действительно могло быть и хуже.
Она разгладила складки на платье и вдохнула воздух Бата. Новое, необыкновенное, пьянящее чувство свободы влетело в легкие и застряло там. Точно оборвались ниточки, привязанные к рукам и ногам, за которые кто-то иногда дергал. Ниточки тонкие, но, как назло, прочные.
– Прошу прощения, мисс...
Кэри обернулась. Перед ней стоял невысокий плотный мужчина в синей униформе.
– Да...
– Вы мисс Кэролайн Пейдж?
– Да, – теперь голос Кэри был тверд.
– Графиня Бенфорд прислала за вами экипаж. – Мужчина отступил на шаг влево, развернулся и чуть поклонился.
Кэри подняла голову и... на миг потеряла дар речи.
– Мы поедем в этой карете? – раздался за спиной изумленный и от того писклявый голос Люси. – Ох, мамочка дорогая! Мисс Пейдж, я глазам своим не верю!
Кэри тоже не верила своим глазам – в отдалении стоял великолепный экипаж, которому позавидовала бы любая принцесса. Черная карета отливала лаковым блеском, золотая отделка пробегала по граням и углам, лошади – белые, без единого пятнышка, абсолютно одинаковые, кучер подтянут и неподвижен. А на дверце – герб.
«Почему герб? – пролетела торопливая, полупрозрачная мысль. – Неужели графиня путешествует по свету со своей каретой?» Мысль оборвалась и улетела в неизвестном направлении, слишком уж красивой, сказочной была картина перед глазами.
Сделав два неуверенных шага, Кэри остановилась, обернулась на Люси, и произнесла, как ни странно, абсолютно спокойно:
– Идем.
Она почувствовала, что с этого момента началась какая-то иная жизнь – неизвестная и странная. И осознание этого факта ухватило ее и увлекло.