Духи сворачивали кольцо, отходя маленькими группами. Плотность огня спала, и обе стороны уже вели только профилактический огонь, сдерживая дистанцию. Ротный перестал орать. Прицел в очередной раз сменил позицию. Пролом в дувале напротив, шириной около десяти метров, был хорошо виден с его новой позиции. До него было не более полутора сотен метров. Именно там и увидел он тех двоих. Пригибаясь, не спеша, духи перебегали открытый участок пролома. Один уже почти добежал до конца открытого участка, а другой был еще на его середине, когда ПК послушно исполнил желание своего хозяина. Словно исправная швейная машинка, пулемет протянул аккуратную пыльную строчку до разлома и дальше, навстречу движущимся мишеням. Свинцовые нити ровными стежками прошлись по дувалу, опрокидывая согнутые фигуры на землю. Первый споткнулся, падая вперед за спасительный дувал, второй - упал на открытом участке своей самой короткой в жизни дистанции. Его упавшее тело были хорошо видно в проеме. Раненый пытался приподняться.
На войне редко убивают наповал. Всегда остается короткий промежуток времени, последняя перемена в жизни, когда мгновения определяют - жить тебе или не жить. Главное - чем их заполнить. Прицел не промахнулся. Его ПКМ честно отработал еще пару секунд, заполнив ими последние мгновения жизни раненого афганца.
Группа замполита, разорвав блок, вышла к их сушилке. Достав последнюю ленту на сто двадцать патронов из мешка с рассыпухой, Прицел перезарядил пулемет. Бой был яростным и коротким. Перегруппировка, отступление, паника окружения и вся эта игра со смертью длились не более пятнадцати-двадцати минут. Большая часть времени ушла на суматошную беготню, ползанье на карачках и бестолковую стрельбу “вдогонку”. Потребовалось расстрелять четыре ленты по двести пятьдесят патронов. Это 500 секунд непрерывной работы пулемета или шесть-восемь минут прицельной стрельбы. Смерть же двух афганцев заняла всего секунд десять. Это событие было настолько быстротечно, что просто невозможно было вынести иного определенного суждения о нем, кроме как “может быть они убиты”. Поэтому зачистку Прицел начал сразу с проема в дувале.
Первый дух лежал там же, где он достал его своей очередью, лицом вниз, широко разбросав руки и ноги. У него были кровавые пятна на спине и ногах. Оружие валялось далеко в стороне. Нелепо вывернутые стопы ног, протертые подошвы ботинок с развернутыми в разные стороны стоптанными каблуками, - все это только усиливало эффект присутствия смерти.
Второй убитый оказался за дувалом. Он, видимо, смог отползти, потому что сидел, прислонившись спиной к глиняной стене. Его лицо, плечи и грудь были залиты уже спекшейся до черноты кровью. Чалма, тоже испачканная кровью, валялась в стороне. Коротко подстриженные волосы на голове убитого были в пыли. Густо смоченная кровью, она превратилась в грязь. Автомат лежал рядом с телом. Поражала нелепая поза: невероятно длинные, безжизненно вытянутые ноги с одетыми на голые стопы туфлями и тело, прислоненное спиной к дувалу, находились друг к другу под прямым углом. Руки с развернутыми наружу ладонями, повисшие словно плети вдоль тела, только усугубляли нелепость этой позы.