Выпуск № 26. 26 июля 2011 года
22 июля 2011 года в Норвегии произошли чудовищные события. Чудовищные, из ряда вон выходящие, исключительные. Премьер-министр Норвегии сказал о том, что эти события беспрецедентные для его страны. Это, впрочем, и для мира является чем-то достаточно беспрецедентным.
Тем не менее по существу эти события не обсуждаются. Смакуются детали, рассказываются ужасные истории, описываются некоторые подробности, но никакого смысла в происходящем никто найти не пытается. Вообще никакого. Ощущение, что смысл покинул мир: что бы ни произошло у нас на глазах, мы не можем понять смысл происходящего. Мы видим в этом только то, что есть, некоторую несомненность. Такая вот «песня акына» («степь, караван идет…» — описываю то, что вижу перед своими глазами). Подобное описание не может быть полезно ни для аналитики, ни для политики, ни просто для жизни, поскольку для того, чтобы идти куда-то, нужна карта, нужен компас. И тут неважно, в какую именно сторону пойдет человек. Он должен как-то ориентироваться на местности. Он должен быть проинструктирован по поводу того, что если перед ним овраг, то желательно действовать так-то, а если глубокая пропасть, то желательно действовать по-другому. И так далее, и тому подобное.
Если вы идете в сторону пропасти и вам говорят: «Вперед!», потому что вперед идти хорошо, но вы видите, что еще в одном метре обрыв и дальше вы летите и разобьетесь всмятку, то вряд ли вы сделаете следующий шаг «вперед» только потому, что хорошо идти вперед.
Вспоминаю у Вознесенского:
«„Вперед, к новому искусству!“ — призывал докладчик. Все соглашались. Но где перёд? Горизонтальная стрелка указателя (не то „туалет“, не то „к новому искусству!“) торчала вверх на манер десяти минут третьего».[37]
Где перёд-то? Если впереди пропасть, почему надо так к ней стремиться?
Все эти вопросы очень важны, потому что события, произошедшие в Норвегии, еще и еще раз показывают справедливость моего главного утверждения о том, что мир входит в фазу турбулентности.
Вот эта спокойная ламинарность, про которую я говорил: «Плыла, качалась лодочка по Яузе-реке», — вот это кончается. Каждый, кто когда-нибудь ходил по бурным рекам на лодочках (неважно, на байдарках, на плотах, на надувных лодках), знает, что если река бурная, то сначала долгое время поверхность воды может казаться очень гладкой, и создается впечатление, что река почти не движется. Но потом так тряханет, так тебя понесет по порогам, что мама не горюй.
Так вот, это называется «турбулентность» на научном языке — завихрения, вихри. Один из таких вихрей имеет место в Норвегии. Как мы можем его не осмысливать? Но ведь согласитесь, что, прежде всего, мы должны осмыслить главное — что никто ничего не осмысливает, что осмысления нет вообще.