На этом месте, завершая обсуждение норвежской ситуации, я хотел бы перейти к ситуации другой.
Еще раз подчеркну, что, создавая «Суть времени» и начиная деятельность со всеми ее этапами, со всеми ее направлениями, мы ставим перед собой крайне амбициозную задачу. Мы говорим о том, что России надо вернуть роль мирового смыслового лидера, что Россия и сама никуда не двинется, пока эта роль не будет возвращена, и мир никуда не двинется. Мы говорим о том, что сделать это невероятно трудно, но нужно и можно.
Можно, потому что Россия гораздо более жива. Вот в это овечье благополучно-бессмысленное жвачное состояние население не перевели целиком. Очень пытались это сделать, очень старались, но не перевели. Во-первых, денег пожалели — жадность фраера сгубила. Во-вторых, устроен человек чуть-чуть иначе. В-третьих, слишком много наломали дров, слишком много нахулиганили.
И как-то вообще на этой земле такая вот идиллия — мертвая, бессмысленная и напоминающая тихий омут, в котором копошатся «графы Эдерланды», — не устраивается. «Протестантский прибранный рай», о котором говорил Гумилев, никак не устраивался. Все время хочется туда, где «разбойник-мытарь и блудница крикнут: „Вставай!“» Другой идеал, другое представление о жизни, гораздо более мощное. Жажда смыслов гораздо более мощная. Ну, просто гораздо. Это же видно каждому, кто побывал в Европе.
Значит, здесь место гибели — и здесь место спасения. Здесь точка, на которой все сходится. И сейчас момент, в который что-то можно делать.
А для того, чтобы начать что-то делать, надо с какими-то вещами хотя бы минимально разобраться. Мы начали разбираться с ними, создав АКСИО и проведя опросы. Сейчас закончился второй опрос, очень серьезный. По своей информативности он во многие десятки, а то и в сотню раз превышает первый. Он даже просто по количеству задаваемых вопросов, по объему ответов не сопоставим с первым.
Первый опрос был во многом политический. Нам нужно было дать одну цифру и сказать: «Вот что вы получите, если вы начнете идти этим путем. Вот что вы получите, понятно?» И все. Доказать, что это так, и на этом закончить.
Во втором опросе мы ставим гораздо более серьезные задачи, адресованные самим себе. Это не пропаганда — это политика. Это не академическая наука и не пропаганда. Это политика. Мы хотим знать общество, в котором живем, и менять общество сообразно нашему знанию.
«Knowledge itself is power» («Знание само по себе есть власть»), — говорил Бэкон. Если вы действительно что-то знаете, то вы можете эффективнее воздействовать на происходящее.