Миранда все еще стояла перед креслом мачехи, но поза ее изменилась, тело обмякло, одну руку она почти миролюбиво протянула мачехе.
— Я прошу прощения, Элен.
Я не видела лица Миранды, но физиономия миссис Сэмпсон оставалась непроницаемой.
— Ты обидела меня. Я не прощаю тебя.
— Ты тоже сделала мне больно, — всхлипнув, возразила девушка. — Ты не должна была говорить так про Алана.
— А ты не вешайся на него. Нет, я на самом деле не это имела в виду, и ты это знаешь, но я думаю, что тебе следует выйти за него замуж. Ты ведь этого хочешь, не так ли?
— Хочу. Но ты ведь знаешь, и причем отлично знаешь, как отнесется к этому отец. Не говори ему про Алана.
— Ты заботишься об Алане, — почти развеселилась миссис Сэмпсон, — а я забочусь о твоем отце.
— В самом деле?
— Даю слово. А теперь, пожалуйста, уйди, Миранда. Я ужасно устала.
Затем она взглянула на меня.
— Все это может быть очень интересно для мистера Арчера.
— Прошу прощения, я любовался видом из окна.
— Останься, если хочешь, дорогая. Я собираюсь к себе.
Она позвонила в серебряный колокольчик, стоявший возле нее на столике. Его звон прозвучал, словно удар грома. Миранда довершила картину. Она уселась в дальнем углу комнаты и отвернулась.
— Извините нас за эту сцену, — произнесла миссис Сэмпсон. — И, пожалуйста, не осуждайте нас за это. Я решила поступить, как вы сказали.
— Надо ли мне звонить в полицию?
— Это сделает Берт. Он знает всех в городе. Сейчас сюда он прибудет.
Миссис Кромберг вошла в комнату и покатила по ковру каталку. Без особых усилий она подняла на руки миссис Сэмпсон и пересадила ее туда. Затем, молча, покинула комнату. Вскоре где-то в глубине дома заворчал электромотор.
Я уселся возле Миранды в углу комнаты. Она смущенно взглянула на меня.
— Вы, наверное, думаете, что мы ужасные люди, так как ссоримся при посторонних.
— У вас, вероятно, для этого были основания.
— Не уверена. Элен временами бывает очень доброй, но она всегда меня ненавидела. Ее любимцем был Боб. Это мой брат.
— Он погиб на войне?
— Да. Он был всем, а я ничем. Сильный, выдержанный, и все у него получалось, за что ни брался. Ему посмертно воздали воинские почести. Элен благотворила землю, по которой он ступал. Я бы не удивилась, если бы он стал ее любовником. Но мы все, конечно, любили его. Наша семья была совершенно другой до того, как мы переехали сюда, то есть до его гибели. Отец расклеился, у Элен появился этот мнимый паралич, а у меня ум за разум зашел. Я не слишком разболталась?
Поворот ее головки очаровал меня своим изяществом. Ее нежные губки дрожали, глаза светились.