На глазах у Олежки выступили слезы.
– Нога – полбеды. Ногу, пожалуй, и вылечить можно. А вот стишок – стишок останется…
– Дался вам этот стишок! Я интересную информацию доставил, а вы… Вы – ламер, слабак!
– Пошел на… – неожиданно сказал Мутный.
– Куда, куда? – Олежка не хотел задавать этого вопроса – язык сам собой лепетнул.
– Можете со своей сраной информацией возвращаться к себе в кабак. У нас и своей информации выше крыши, – уже строже добавил Егор Георгиевич.
И весело помахал на прощанье доставшейся ему половинкой конверта.
– И че тебе там сказали?
– Один дурак… Представляешь… Один мутный ослидзе…
– Мутный осел? Дикий крутняк… Ну и чего тебе мутный ослидзе сказал?
– Да нет… – совсем расстроился Олежка. – Мутный – это фамилия. И не грузин он вовсе. Это я так, для выразительности…
– Ну и че этот Мутный?
– Послал на три буквы…
– И ты, бедняжка, пошел?
– Ты у меня, дура, сама сейчас туда сходишь! – размахнулся для удара Олежка.
Но внезапно руку опустил, зашептал Симе в ухо что-то ласковое и завлекательное. Симметрия в ответ заговорщицки улыбнулась.
Тут грянул настоящий рок.
– Вот бы подполковник послушал! – ляпнула мечтательно в паузе разгоряченная роком Сима.
И была за бабью свою болтливость тут же наказана.
Олежка приподнялся и наискосок, сверху вниз, врезал-таки Симе как следует.
– Мы на него новые данные готовим, а ты… яз-зыком м-молотиш-шь… – шипел и заикался от злости Синкопа, а потом в знак примирения целовал Симметрию в шею.
– Того и любишь – на кого доносишь! – Сима и не думала обижаться на Олежку. – Ты вот меня обожаешь, а сам написал левой рукой в институт Лесгафта, что я допинг на соревнованиях употребляла, и все такое прочее…
– Для тебя, дура, старался! Чтоб ты от спорта этого уродского отошла, – буркнул лысачок Олежка, однако сам себе не поверил. Ему вдруг стало понятно: все равно он будет доносить и докладать! Даже если его бросит Сима, даже если его не выслушают в другом месте. Даже…
Больно ударившись коленкой о стул, Синкопа внезапно кинулся к выходу: на поиски другой круглосуточной приемной, на поиски новых – очень и очень широких – возможностей!
По дороге ему попался Ходынин. До ненависти обожаемый соколятник Синкопе приятно кивнул. Но и это Синкопу не остановило. Розовый обрывок конверта терзал душу половинчатостью. Незавершенность важного дела толкала к немедленным поступкам!..
Олежка кинулся по другому адресу.
Сима увела Ходынина в задние комнаты.
Музыка стала тише, потом совсем смолкла.