Словом, мессер Джузеппе вернулся и сел на услужливо простеленный слугою плащ.
– Ну-с, – сказал Аннале, – теперь, когда вы знаете, кто я, могу, великолепный синьор, сообщить вам и другое. А именно: я на некоторое время приставлен служить вам. Готов предупредить любое желание. Вы это желание умишком своим жалким еще осознать не успели, а уже оно на губах у меня, скачет словечком, буковками прыгает! И прошу заметить: при таком комфортном предоставлении услуг вы ничегошеньки мне не должны. Ни цехина, ни скрупула.
И никакой продажи души! Ни-ни.
Словом, ничего из того, что про нас, низких воздушных духов, болтают, я от вас не потребую. Ну, разве только вот что: не сопротивляйтесь вы ничему, молю вас! Пусть все происходит, как оно происходит! А вы – вы не вмешивайтесь. Вы ведь только свидетель, не так ли? Простой свидетель, хотя и со смычком в руках, – съязвил напоследок слуга.
– Значит, если напали на женщину или кто-то играет на скрипке, как дровосек на пиле, я должен молчать?
– Именно, именно так, великолепный синьор! Звук, он, знаете ли… того… Ну, словом, о настоящих свойствах звука вам пока лучше ничего не знать.
– Так не бывать же всему этому никогда! А тебе я сейчас отсеку уши и обрежу твои поганые копыта!
– Вот уж этому, блистательный синьор, точно никогда не бывать, – хмыкнул в ответ Аннале. – Да у вас и шпаги нет. Я вам другое предложу: не хотите ли прокатиться в Рим? Припасть, так сказать, к Святому Престолу? Откупить грехи ваши? Ну, само собой, и я с вами!
– Так тебе и в Рим вход не заказан?
– Мне-то? Меня в первую очередь там и ждут! – Еще мельче, как заводной клавесин, рассмеялся Аннале. – Дьявол и Бог, как мне кажется, давно обо всем договорились! Только об этом пока нигде толком не сказано.
– Ты лжешь, негодяй!
– Я? Ничуть. Да посудите вы сами. Гляньте в небо голубенькими своими глазками! Наверху – чистота, порядок, мир и спокойствие… А глянув в небо – сразу опустите глаза долу. В этом контрастном соотношении – небо-земля – как раз все высокие договоренности ясно и читаются. Так что – договорились, договорились! Это только у вас, на земле, людишки никак не договорятся.
– Ты лжешь, – снова, но уже с немалой долей печали, повторил мессер Джузеппе.
И все-таки проехаться в Рим согласился.
Да и что было здесь, на песчаных холмах и в предгорьях, делать? Скучать? Тешить беса? Жевать иссохшую баранью ногу? Нюхать смолу-живицу розовых, вызывающих легкое отвращение пиний?
* * *
Солнце давно стояло в зените, когда мессер Джузеппе и слуга его Федериго Аннале спустились с холмов на одну из малолюдных дорог, бегущих из Венеции, через Падую, Анкону и Пескару – в Рим.