— Ну, не знаю… Как-то можно же объяснить… — задумался Свиридов. — В Центре не дураки сидят. И, подозреваю, кроме нас, существуют другие каналы информации.
— Существуют, — согласился Догунин. — Ладно, попробую что-то придумать. Какие-то предложения по последующим действиям есть?
— Сейчас, Грым подойдет и прикинем, почем фунт соли.
— У тебя кто отрядом командует, ты или йети?
— Честно? — Старлей задумчиво посмотрел на потолок землянки, уже слегка закопченный самодельными свечками. — Командую я. А решает йети. Он здесь уже воевал. Многое помнит.
— Сумасшедший дом, — прокомментировал Догунин. — А динозавры вам не попадались?
— Это ящеры которые? Вымершие?
— Они самые. Только не особо они вымершие, если между нами.
— Вроде, не было, — неуверенно ответил Свиридов. — А что?
— Ничего. По данным нашей разведки отмечены многочисленные случаи атаки немецких войск динозаврами. В самых разных местах и без всякой системы. Вот я и подумал, может и здесь…
— Нет, у нас только мамонты, — мотнул головой Свиридов. — А ты с Грымом поговори на эту тему. Если кто и может в этом разобраться, то только он. Человек наш, проверенный…
— Человек… Проверенный… — хмыкнул капитан. И повторил. — Сумасшедший дом!
17 июля 1941 года. Берлин
На рассвете семнадцатого июля тысяча девятьсот сорок первого года по пустынным улицам спящего Берлина неспешно и с достоинством шествовал крупный тираннозавр. Tyrannosaurus rex если на языке благородной латыни.
Рептилия неторопливо проследовала по Шлосплатц, пересекла закованную в бетон берегов Шпрее и по бульвару Унтер-ден-Линден вышла к Бранденбургским воротам. Циклопическое сооружение, первое в списке значимых работ выполненных в стиле «берлинский классицизм», не привлекло внимания неграмотного в архитектуре ящера и не сумело заставить его прервать неторопливую прогулку.
Гость столицы остановился на перекрестке, проведя несколько минут в тягостном раздумье, а затем двинулся через парк Тиргартен, размахивая массивным хвостом. В окружающих каменных джунглях тираннозавр, несмотря на размеры и самоуверенность, граничащую с нахальством и наглостью, чувствовал себя несколько неуютно и стремился найти что-нибудь более привычное, нежели возносящиеся к небу кирпичные постройки и асфальт с брусчаткой…
Оказавшись в сени деревьев, на макушки большинства из которых он поглядывал сверху, ящер восстановил душевное равновесие, но не обнаружил ничего съедобного. Это было тем более удивительно, что за время прогулки явственно ощущалось присутствие живых существ в окружающих строениях. Поразмылив крестцовым мозгом, возвращаться тираннозавр не стал, а двинулся направо, где его чуткие уши уловили непонятный шум.