— Я и сейчас не особо доверяю этим звездам, — улыбнулась я.
— Есть вещи, о которых лучше не задумываться, — посоветовала она.
— Это я уже поняла. Но есть вещи, о которых не можешь не думать.
— Например?
— О том, что было и будет. О том, почему что-то случилось именно с тобой. О том, о чем можно только мечтать. И о чем мечтать даже не рекомендуется. И почему Вселенная не сходит со своего пути.
— Ну с этим все просто. Для этого существует мировой порядок.
— Как хорошо иметь маму, которая может ответить на любой вопрос, — улыбнулась я.
Она тоже улыбнулась.
— Любовь всегда будет окружать твою жизнь, — сказала она, — ты только слушай и замечай знаки этой любви. Дикие птицы над океаном, теплый ветер за окном, улыбка незнакомца, ворчание бабушки Аманды — все это проявления любви к тебе.
— Я знаю это, — сказала я.
Я понимала, что она говорит о том, что все будет хорошо. Но я тоже об этом знала.
Бабушка Аманда, любительница дешевых мыльных опер, опять бог знает что устроила.
— А ты не хочешь найти офис где-нибудь рядом с домом, заняться научной деятельностью и быть поближе к нам и к своему ребенку? — поджав губы, спросила она.
— Хочу, — ответила моя мама, — да не все в моей власти.
И, хлопнув дверью, ушла собирать дорожный саквояж.
— О, Фредерик! — обратилась бабушка Аманда к портрету дедушки Фредерика. — Я, конечно, никогда особо не жалуюсь, но ты видишь, как мне тяжело?
Это был запрещенный прием, бабушка Аманда прибегала к нему в самых торжественных случаях. Например, когда хотела показать всем в доме, как она недовольна сложившимися обстоятельствами и не в ее силах их изменить.
Но никакие уловки ей опять не помогли. Ни натравливания на мою маму тети Бетси, ни воззвания к портрету дедушки Фредерика, ни горькие вздохи у кровати больного ребенка.
И только когда мама уехала, бабушка Аманда вошла в мою комнату, села в кресло и с улыбкой сказала, что гордится моей матерью. Я улыбнулась и сказала:
— Я знаю это.
— Не обращай внимания, когда я ворчу на нее, — посоветовала она.
— Я и не обращаю, — призналась я.
— Ну не до такой же степени! — рассмеялась бабушка Аманда.
Без мамы мне особо скучать не пришлось, на следующий день к нам пришел Ричард Камер. Он шумно ввалился в наш дом с шутками и улыбками, но было видно, что ему тяжело таскать ногу, почти целиком закованную в гипс, он чуть не упал на пороге.
Бабушка Аманда отнеслась к его визиту с подозрением. Но надо отдать должное Ричарду Камеру, он ни разу во время своего визита не упомянул о Санди Хоггарде.
Это была его дань уважения к чувствам бабушки Аманды и к ее решению отказать Санди от дома. Ричард Камер принимал ситуацию такой, какая она была, и понимал, что все должно разрешиться само собой.