Но наша жизнь порой сама решает, в каком ей идти направлении. И к концу лета я уже научилась на нее за это не обижаться.
Рука двигалась все лучше и лучше. Тетя Бетси принесла много литературы о физических упражнениях.
Я стала учиться распределять нагрузки на свое уставшее от бездействия тело. Никогда не задумывалась о том, какие группы мышц бывают и как они должны работать.
— Видимо, пришло время, — говорила бабушка Аманда, которая тоже всю жизнь не любила физические упражнения.
А еще я все больше и больше убеждалась, что критические обстоятельства действительно способствуют духовному росту людей. Когда у человека все нормально, он живет, ни о чем особо не задумываясь и потребляя окружающий его комфорт.
Когда же жизнь человека выбивается из привычной колеи, внутри него начинает идти такая работа мысли, что мало не покажется. И человек понимает, что на многие вещи и обстоятельства, оказывается, нужно смотреть совсем другими глазами и иную суть явлений стоит постичь гораздо глубже.
К концу лета я полюбила одиночество и поняла, что оно не так трагично, как думают люди. Потому что только в одиночестве по-настоящему слышится разговор этого мира с тобой.
Я научилась сносно справляться со своим инвалидным креслом. Стала осторожно разъезжать по дому и выезжать на веранду.
Некоторые наши соседи приветствовали меня издалека, а некоторые подходили и разговаривали со мной о погоде, лете, океане и политике. Они знали, как важно человеку, сидящему в инвалидном кресле, любое общение на отвлеченные темы, и я была им благодарна за это.
А еще к концу лета к нам опять приехал Ричард Камер. На нем был светлый костюм, фетровая шляпа, в руках — легкомысленная трость.
— Где тут лежит самая сильная и красивая в мире девушка? — громко, на весь дом сказал он.
Да, такие люди, как Ричард Камер, умеют говорить комплименты.
— Вот она, — ответила я ему, — сидит в своем новом кресле на колесиках.
— Очень хорошо! — искренне обрадовался за меня он, — я тоже заставил их снять с меня гипс, хотя они пытались уговорить меня еще пару месяцев его поносить.
— Как же вы теперь?
— Ну мне поставили вот такую штуку, которую можно снимать и надевать, когда захочу.
Он поднял брючину и показал закрепленную на его ноге пластмассовую штуку, которую можно было снимать и надевать.
— Тетя Бетси, я тоже такую хочу! — тут же сказала я.
— Ну ты сравнила, у Ричарда только до колена было сломано, а у тебя от бедра все полетело.
— Но я все равно такую хочу.
— Чуть позже — обязательно, — пообещала тетя Бетси.
— Вот так все лето — чуть позже и еще чуть позже, а молодость проходит, — пожаловалась я Ричарду Камеру.