— У вас есть телефон? — спросил он. Ведь он так и не смог найти ни ее, ни ее номер телефона в бюро регистрации.
— Да, он записан на галерею.
Нэнси назвала ему номер. Он не стал его записывать, запомнил наизусть.
— Постараюсь сегодня же связаться с вами. Если получится, вечером пойдем к доктору. Там и встретимся.
Он распрощался и ушел. Картина не выходила у него из головы. Последний раз взглянув на Нэнси, он искренне подумал, что лучше уж пусть она действительно будет чокнутая! Иначе придется поверить, что эти чудовища в масках с ее картины действительно существуют.
С тех пор как появились на свет Сэм и Синди, прошло тридцать с лишком лет и доктор Фил Коллинз успел заметно состариться и поседеть. Когда-то он приехал в Винтидж совсем молодым врачом, стремясь подыскать местечко получше для начала практики. Потом он намеревался перебраться куда-нибудь поближе к столице, но так и остался на всю жизнь в Винтидже. Теперь ему было уже за шестьдесят, и он лично принимал лишь избранных пациентов. Остальными занимались его помощники.
— Ты же знаешь, — ответил он Сэму по телефону, — по выходным мы не работаем.
— В том-то все и дело. Мне нужно, чтобы вы осмотрели эту женщину. И… не поднимали, при этом шума.
Доктор Коллинз не привык задавать лишних вопросов.
— В четыре устроит?
Нэнси появилась в назначенное время, и это удивило Сэма. Он почему-то думал, что она не приедет. Когда же к дому врача подъехал ее «форд», Сэму пришло в голову, что, может быть, ее история и в самом деле не просто плод воспаленного воображения.
Осмотр не занял много времени. Через несколько минут Фил Коллинз вышел из смотровой и сделал Сэму знак следовать за ним.
— Закрой дверь поплотнее, — попросил он, усаживаясь за свой стол.
На его лице не было и тени улыбки. Значит, что-то произошло. Иначе зачем он позвал его в свой кабинет и просит закрыть дверь как следует?
— У этой женщины действительно не позднее четырех-шести недель назад родился ребенок. Ты это хотел знать?
О Господи! По его спине побежал пот. Его ребенок! Значит, Нэнси рассказала правду.
— На ее теле видны следы травм, — продолжал доктор. — Но ей не делали кесарева сечения. Либо потому, что не успели, либо… Ну, я не знаю почему. Ясно одно: боль была адская.
В груди Сэма вскипел гнев.
— Значит, роды принимались неправильно?
— Откуда мне знать? Говорить заочно я не могу. Возможно, все произошло так быстро, что врач был бессилен что-либо сделать.
— Или не знал, что должен делать, — заметил Сэм. — А потом уже было поздно.
Знаю я вас, врачей, осуждающе подумал он. Все вы держитесь друг за друга, трясетесь за свою репутацию. Не дай Бог кто-то усомнится в вашем профессионализме.