Ее глаза сузились.
— Канавы, да?
— Может быть, даже дренажная труба.
— Ты, жалкий кусок дерьма, я говорила с Гейнором, — прошипела Риган. — Я знаю, что псы передали меня тебе в Чикаго.
В бледно-зеленых глазах вспыхнул ужас, после чего Каллиган отчаянно забормотал:
— Гейнор? Ты не можешь верить ни одному его слову. Он специально заманил меня в Ганнибал. Лживый ублюдок.
Каллиган опустил взгляд на кинжал, торчащий прямо над его сердцем, и облизал губы.
— Ладно, я понял. Ты злишься. Я не обращался с тобой так хорошо, как следовало. Но это же не означает, что мы не можем прийти к… пониманию.
Резкий смех Риган эхом разнесся по сараю.
— Скажи мне, чего ты хочешь.
Несколько дней назад она хотела, чтобы этот бес умер. Медленно, болезненно и от ее руки.
Сейчас ей пришлось признать, что есть более важные вещи.
Ягр.
И правда о ее прошлом.
— Я хочу получить ответы, — выдохнула она.
— Отлично. Все, что пожелаешь.
— Расскажи мне, как твои мерзкие руки добрались до меня, когда я была младенцем?
— Я же говорил, что нашел тебя в… — Каллиган закричал, когда Риган воткнула кинжал всего на волосок от его сердца. — Черт.
— Еще одна ложь, и ты покойник, — предупредила она. — Ты не находил меня в канаве.
Корчась от ужаса, который согрел раненую душу Риган, Каллиган отказался от своей лживой версии.
— Ну хорошо, хорошо. — Каллиган осторожно вдохнул. — Я был в Чикаго, занимался своими собственными делами, когда ко мне подошел пес и сказал, что у него есть один опасный груз, от которого надо спешно избавиться.
— Этим опасным грузом была я?
— Ты и твои сестры, — уточнил Каллиган. — Псы просчитались и привлекли внимание местных социальных служб. Люди уже забрали одного из младенцев, но псам удалось ускользнуть с оставшимися тремя.
Риган замерла. Ну что ж, этот любопытный факт порадует Дарси.
— Они попытались замять это дело, но слухи просочились и псы боялись, что в конце концов молва дойдет до оборотней. Им нужно было избавиться от улик раньше, чем их поймали с поличным.
— Что стало с моими сестрами? — спросила она, с удивлением осознавая, насколько ответ важен для нее.
Что случилось с одинокой волчицей, которой не было никакого дела до ее семьи? С той, которая скорее позволила бы выцарапать себе глаза, чем согласилась прийти на обед в честь Дня благодарения?
Появился Ягр, прошептал тихий голос в ее голове.
Он сделал ее… мягкой. Будь он проклят.
Не подозревая о ее внутреннем конфликте, Каллиган снова взглянул на нож, воткнутый в его грудь.
— Одна осталась с людьми, а одну они переправили к псам в другой штат. Тебя они отдали мне, а другую… Я не знаю.