— …последний раз повторяю, я не нанимался в няньки, – бунтовал Августус, бледное лицо пошло лиловыми пятнами.
Сенектус всплеснул руками.
— И слава всем святым, что не нанимался: в миг лишился бы гонорара. Хоть убей не пойму, как можно было не заметить…
— О чем спор? – вклинился Антонин, приблизившись.
Сенектус резко развернулся на каблуках, издал разоблачающий возглас:
— Ага!.. Долохов, а где ты был, когда Элджи вывалился из саней?
— Понеслась, – простонал Августус, без сил рухнул в кресло.
Том обошел крайне раздраженного Сенектуса, сел рядом с Элджи, спросил негромко:
— Что вообще происходит?
— Сенектус ищет виновного в том, что я покалечился.
— И кто виноват?
— Я, – ответил Элджи честно, вздохнул с грустью: – Только Сенектус и слышать об этом не хочет. Вон и у Августуса уже терпение лопнуло. А я же сам наклонился, мне показалось, что там, подо льдом, рыбки серебряные плавают…
Том слушал в пол–уха, рассеянно покачивал ногой, а Элджи, тыча в перевязанную руку, продолжал рассказывать взахлеб:
— …едва наложила бинты, и боль утихла… мадам Кохен такая хорошая… самая добрейшая врачевательница, которая когда‑либо меня лечила…
— Как ты сказал? – переспросил Том, внезапно посмотрел Элджи в глаза.
Элджи на миг замешкался, потом неуверенно повторил:
— Говорю, боль прошла, как только мадам Кохен…
— Да, нет, – отмахнулся Том. – После.
Элджи нахмурился, припоминая, каштановые завитушки на голове зашевелились от усердия.
— Ну, про врачевательницу, – подсказал Том, теряя терпение, затем добавил со вздохом: – Ладно, расслабь голову, иначе лопнет. Ты сказал, что мадам Кохен «добрейшая», понимаешь?
Элджи отрицательно помотал головой.
— Можно вас прервать? – обратился Том к распаленным спором Сенектусу и Антонину, Августус тоже поднял на него глаза. – У меня вопрос. Какую часть Хогвартса можно обозначить словом «добрейшая»?
Августус и Антонин недоуменно переглянулись, Сенектус перевел злой взгляд с Тома на Элджи, задержался на перевязанной руке.
— Больничное крыло.
— В «десятку», – ухмыльнулся Том. – Тогда «мудрая»?..
— «Мудрая»? – повторил Августус, глянул на старшекурсников за столом, на котором громоздились внушительные горы книги и кипы пергамента. – Знание в книгах, значит «мудрая» – это библиотека.
— Тогда Зал Славы – «отчаянный»! – подхватил Антонин. – Так вот почему ты нашел первую подсказку именно там. Здорово! Том, как ты догадался?
— Это не я, – признался Том неохотно, – а Элджи.
Элджи удивленно смотрел на довольные лица друзей, не совсем понимая, о чем речь. Но от похвалы Тома зарделся, улыбнулся неуверенно, голубые глаза засияли ярче обычного. Антонин усердно, словно решал сложнейшую логическую задачу, потер веснушчатый лоб.