«Он?» — спросила она себя недоверчиво и встряхнула головой, чтобы вырваться из умственного оцепенения.
Когда его величество стал коронованным царем, храмы и земли богов и богинь от Элефантина до болот Нижней Земли были в руинах.
Их алтари были разрушены, превратились в развалины и поросли травой…
«И как он об этом узнал?» — подумала она. Вне Ахетатона он был только в Фивах! Кроме того, она не находила, что храмы Карнака были похожи на развалины.
…Их святилища, казалось, не существовали никогда, через их храмы проложили дороги. Народ был неуправляем, и боги повернулись спиной к этой стране…
Зачем же все так преувеличивать! Почему же боги снова обратили на них свои взоры? И в ночь кобр — это тоже была благосклонность богов? Она посмотрела на Ая и заметила его стеклянный взгляд. Может, вокруг нее были одни мумии?
Если бы армия была послана в Джаху[11] чтобы расширить границы страны, ей бы не сопутствовал успех. Если бы вы спросили совета у бога, он бы вам не ответил, и если бы вы обратились к богине, она бы тоже не ответила. Сердца слабели в телах, потому что все то, что существовало, было разрушено. По прошествии нескольких дней после этого его величество поднялся на трон своего отца и стал управлять обоими берегами Хоруса,[12] Черная земля и Красная земля оказались в его власти, и вся страна склонилась перед его могуществом…
Она удержалась от возгласа. Услышала легкое покашливание сзади и повернулась: Тхуту строго смотрел на нее.
Его величество был в своем дворце, который находится в Аахеперкаре,[13] подобно солнцу на небе, и его величество выполнял все то, чего Две Земли требовали каждый день. Затем его величество спросил свое сердце и разыскал то, что было бы полезно для его отца Амона…
«Я сойду с ума!» — говорила она себе. Но он никогда не был в Мемфисе! Все это чистые выдумки! Было странным также то, что сочинитель этого текста датировал его первым годом правления ее супруга, в то время как шел уже второй год. Она решила больше не слушать, посмотрела на потолок, затем на ноги, и снова покашливание сзади напомнило ей о необходимости соблюдать приличия.
Он велел сделать величественную статую, каких не было никогда прежде. Он представил своего отца Амона в виде статуи святого высотой тринадцать палок,[14] инкрустированной лазуритом, бирюзой и другими благородными и ценными камнями…
«И где же эта изумительная статуя?» — заинтересовалась она, ошеломленная такими подробностями.
Все это продолжалось больше часа. У нее чуть не началась истерика, когда сочинитель стал уверять, что царь заставил строить новые лодки бога из лучшего дерева и покрывать их золотом. И все это было выгравировано на камне!