— Что такое?
Сати заморгала, затем извлекла из-под своего пояса маленький футляр, — такой использовали для сохранения папируса в долгой дороге — и протянула его хозяйке.
— Утром гонец принес это для тебя.
Анкесенамон сняла крышку футляра, достала указательным пальцем папирус и развернула его. Он был маленьким — сообщение в несколько строк:
Я узнала новость от торговцев. Мое сердце обливается кровью при мысли о тебе. Когда ты пойдешь к его могиле, оставь за меня мою дощечку для письма среди подарков. На ней указано мое имя. У нас, у всех троих, все хорошо. Пусть Исис даст покой твоему сердцу.
— Кто это принес?
— Иностранец.
— Можно его найти?
Сати отрицательно покачала головой.
— Я не знаю даже его лица. Он передал это Начальнику стражи.
— Прочитала ли ты послание?
— Конечно нет, госпожа.
Анкесенамон заплакала. Но это были слезы радости. Она знала, от кого пришло послание: единственный человек в мире мог попросить ее поместить свою дощечку для письма в могилу царя.[31] Сати взяла послание и прочитала его.
— Она жива, — сумела выговорить Анкесенамон.
— Все трое живы.
— Как бы мне хотелось, чтобы она была рядом со мной.
— Если бы это произошло, ее участь была бы еще тяжелее.
Царица подняла глаза на кормилицу.
— Золото жжет вам руки, — сказала кормилица.
— Это самые хрупкие останки из всех, которые нам когда-либо доводилось обрабатывать, — сказал помощник мастера Асехема.
Останки царя покоились на кедровом столе в зале дворца, предназначенного для такого случая. После смерти юношеское и хилое тело царя еще уменьшилось. Когда после вскрытия тело очистили от внутренних органов, поместив их в сосуды с алебастром, оно стало походить на призрака.
— Это хорошо, можно будет ускорить процесс сушки, — отозвался мастер Асехем.
На рассвете пришли столяры-краснодеревщики и золотых и серебряных дел мастера, чтобы сделать замеры. Чтобы добиться подобия в изображении умершего царя, у них было достаточно образцов: во дворцах и храмах их было множество. Они предлагали взять за образец скульптурный портрет царя, который был установлен в храме Карнака между Амоном и Мут. Первый советник Усермон сам контролировал ход всех работ. «Дело государственной важности», — предупредил мастера секретарь.
— В черепе дыра, — сказал помощник бальзамировщика. — И сломана грудная кость.
— Из-за падения.
Один из учеников притащил к кедровому столу чан с серым, немного липким месивом; именно это была неочищенная и не полностью высушенная соль, которую добывали со дна Северных озер. При помощи деревянной лопаточки мастер Асехем набрал ее полный горшок и начал покрывать царские останки.