Вернувшись после беседы с Острендом в свою каюту, я обнаружил там Валькирию, непринуждённо растянувшуюся на моей койке. Это было красивое, гибкое создание, покрытое густой короткой шерстью серебристо-серого цвета, с чёрными колечками на хвосте. Иногда она выражала свою привязанность ко мне, и сейчас, подняв голову, чтобы потереться о мою руку, она радостно замурлыкала. Я редко удостаивался таких знаков внимания, поэтому был польщён и продолжал гладить её, обдумывая предложение шкипера.
Мы собирались в скором времени совершить посадку на планету неподалёку от той фактории, где люди с «Вестриса» бывали и раньше. Городов там не было, местные жители, склонные к кочевому образу жизни, странствовали кланами по заболоченной местности вдоль рек. Несколько более цивилизованных и предприимчивых кланов обосновались неподалёку от тех мест, где они разводили ракообразных. Но это были лишь огороженные частоколом скопления непрочных хижин из обмазанного илом тростника.
Почти всё моё имущество осталось на Танфе. Теперь я произвёл инвентаризацию своих скудных пожитков, пытаясь определить, есть ли среди них что-нибудь, пригодное для обмена. Те дешёвые камушки, что ещё оставались в моём потайном поясе, нельзя было трогать, да и вряд ли они могли заинтересовать Сальмскара. Я пожалел о тюках, брошенных в гостинице, о багаже, отправленном с грузовым кораблём. Но что были эти мелочи в сравнении с тем, чего я действительно лишился на Танфе. В карманах было почти пусто. Я сказал об этом Валькирии, она зевнула, широко разинув рот, и легонько куснула меня за руку, давая понять, что ей надоели мои ласки.
Однако, когда мы сели на планету, я был рад возможности выйти на поверхность. Каждому путешественнику, если только он не связан с космосом так неразрывно, как член экипажа, приятно почувствовать твёрдую землю под ногами, да и астронавты иногда ощущают такую потребность.
Запах, который ударил нам в нос, едва мы спустились по сброшенному вниз трапу, был посильнее, чем от выжженной соплами земли: воняло какими-то химическими веществами, да так, что мы задыхались. Остренд сказал, что туземцы любят селиться в этом краю вулканов и горячих источников, и тут мы разглядели скалы причудливой формы, изъеденные водой и испарениями. Время от времени клубы отвратительно пахнущего пара вырывались из отверстий в земле.
За полосой этой истерзанной земли виднелась голубоватая листва болотной растительности, ручейки, вытекавшие из кальдеры, с плеском впадали в жёлтые воды реки. Пар, в особенности в сочетании с ядовитыми запахами, был горяч и удушлив. Кашляя и чихая, мы пробирались в поисках деревни по тропинке, ведущей к берегу реки.