За моей спиной увядало растение-водонос, его измятые листья распадались на гниющие куски, внутренние лепестки или листья, в которых собиралась вода, раскрылись, и с ветки хлынули бурные потоки, унося с собой извивающихся и отчаянно барахтающихся животных. Растение продолжало умирать и гнить, наконец от него осталось лишь чёрное пятно, издававшее такой тошнотворный запах, что я поскорее двинулся дальше.
Ветка расширялась. Теперь её обвивали лианы, приходилось двигаться очень осторожно, чтобы не угодить в ловушку. Я потел от удушливой жары. Скафандр всё больше мешал мне. Кроме того, мучил голод, и, вспоминая пившее из лужи существо, я размышлял о том, удастся ли мне поймать какое-нибудь животное.
– Пусти! – Иит не тратил слов попусту, однако было достаточно ясно, что он имеет в виду. Придержав ящик, я открыл дверцу. Он пулей вылетел наружу и в нерешительности замер на ветке, покачивая головой из стороны в сторону.
– Нам нужна еда… – помнится, Иит говорил, будто бы умеет отличать съедобное от несъедобного. Больше всего я опасался того, что на незнакомой планете практически вся пища может оказаться несъедобной для пришельцев. Мы совершили удачную посадку, но теперь, возможно, умрём с голоду среди полного изобилия пригодной для аборигенов пищи.
– Вот… – Вытянув шею, чтобы придать особое значение сказанному, Иит ткнул носом в какое-то растение. Это был отросток одной из змеевидных лиан. Он походил на черешок, с которого свисали узкие сплющенные стручки. Они тряслись и дрожали, и, казалось, жили своей собственной непонятной жизнью. Я не понимал, почему Иит выбрал для еды именно их. Они выглядели менее привлекательными, чем гроздь овальных ягод, спелых и сочных, которые свешивались с другого стебелька неподалёку от нас.
Я проследил за тем, как мой спутник срывает передними лапками стручки. Он очистил их от шелухи и достал несколько мелких, даже слишком мелких фиолетовых зёрнышек, и съел их без всякого удовольствия, словно выполняя свой долг.
Он не забился в конвульсиях, не впал в предсмертное оцепенение, а деловито доел вылущенные из стручка горошины, затем повернулся ко мне.
– Это вполне съедобно, а без пищи ты не сможешь двигаться дальше.
Я всё ещё колебался. То, что полезно для моего наполовину чуждого спутника, не обязательно годится в пищу для меня. Но выбора не было. Неподалёку росла ещё одна гроздь трепещущих стручков.
Я медленно стащил с пальца космическое кольцо, положил его в кармашек на поясе скафандра, отстегнул перчатки и, оставив их болтаться вокруг запястий, стал собирать урожай.