Кэмерон уже объяснил мне ситуацию: Гарнер был в паршивом настроении и имел на то все основания. Первый тур губернаторских выборов должен был состояться уже через каких-то две недели, а итоговые выборы были назначены на ноябрь. Одновременно с этим предстояли и местные выборы, что означало возможные перемены в руководстве местных органов власти, этакие перестановки в оркестре. Гарнер во что бы то ни стало намеревался сохранить свой пост начальника полиции Неаполя, а для этого нуждался в любой поддержке состоятельной части электората, в частности Алана Смита с его щедрыми пожертвованиями. Поэтому сейчас ему совершенно не хотелось «поднимать волну».
— Итак, что же с вашей профессиональной деятельностью, мистер Беккер? — повторил он.
— Все хорошо, — ответил я.
Гарнер слегка приподнял кустистую бровь:
— Вот как? Мне казалось, у вас некоторые затруднения.
— Ну, главная трудность в том, что у меня небольшой штат и мы все чересчур загружены работой. Я и мои коллеги часто работаем сверхурочно, и…
— У вас есть текущие задолженности? — перебил Гарнер.
Я в упор взглянул на него:
— Конечно.
— Выплаты по кредитам? Вы приобрели здание клиники по ипотеке?
— Почти у всех моих начинающих коллег есть похожие проблемы.
— Новенькое здание клиники, персонал, медицинская страховка, дом, две машины, семья, которую нужно содержать… Все это, должно быть, чертовски дорого обходится?
— К чему вы клоните?
Гарнер подался вперед:
— Вам не кажется, что вы много на себя взвалили? Даже слишком много? Что вы на грани финансового краха?
— Минутку, — перебил Кэмерон, поднимаясь. — Что здесь происходит?
— Ничего особенного, Коул. Я просто задаю вопросы.
— Пол в чем-то обвиняется?
— Нет.
— Тогда прекратите эти штучки. И вы, и я прекрасно знаем, чего вы добиваетесь — хотите заставить его сказать нечто, что может быть обращено против него.
Гарнер умиротворяющим жестом поднял руки:
— О’кей. Я просто хотел прояснить ситуацию, вот и все.
Он раскрыл картонную папку и медленно, один за другим, вынул из нее четыре листка бумаги, которые разложил на столе передо мной.
— Я полагаю, первый документ вы узнаете, — сказал он, указывая пальцем на крайний листок. — Ну да, это ваше собственное заявление об исчезновении вашей жены Клэр и вашего сына Билли. Они отсутствуют с четверга, но заявление вы подали только сегодня утром.
— Это потому, что…
Гарнер предостерегающе поднял указательный палец:
— Дайте мне закончить. Документ номер два: жалоба по поводу посылки, присланной в вашу клинику. Поданная не вами, как того следовало бы ожидать, а вашей коллегой, Конни Ломбардо. Речь идет о крысах, порезанных на куски. Небанально, согласитесь. — Он слегка пододвинул ко мне третий документ: — Вот здесь речь идет о вашей стычке с пациентом. — Это полицейский рапорт, поданный в прошлый вторник. Здесь упоминаются инспектор Коул и мистер Алан Смит. И опять же — от вас по этому поводу никакого заявления не поступало.