На дисплее развернулось изображение.
Черный мальчик лет двенадцати в оранжевой рубашке поло широко улыбался, глядя на меня. И однако в этой фотографии было что-то жутковатое, леденящее: такое впечатление обычно производят фотографии пропавших детей. Невозможно было понять, как давно сделан снимок, но лицо мальчика почему-то казалось мне знакомым. Может быть, я видел его в школе Билли? Или у себя в клинике? Впрочем, когда изо дня день видишь множество самых разных людей, каждый встречный может показаться знакомым.
Я решил пока об этом не думать и перешел к следующей фотографии.
Эта оказалась еще более странной. Комната, полная людей. Несмотря на нечеткое изображение, можно было понять, что все они обнажены. И… некоторые были, скажем так, весьма юными.
— Что за хренотень?
Я был настолько поражен, что произнес это вслух, и пожилая пара, занимавшая соседний столик, покосилась на меня с неодобрением. Мне снова вспомнился недавний не в меру агрессивный клиент. Он тоже был обнажен. Может быть, эта фотография — с какой-нибудь пьяной вечеринки?
Хотя скорее уж групповухи… Фу, гадость.
Тогда получается, что мальчик с первой фотографии тоже в ней участвовал? Кэмерон сказал, что нашел того типа на пляже… А богачи, за последнее время съехавшиеся в наш город, строят свои виллы в основном на побережье. Правда, устраивать частные пляжи местное законодательство не разрешает. И если тот тип участвовал в оргии, а потом решил проветриться, ему пришлось отправиться на городской пляж общего пользования. Прямо в костюме Адама. Там Кэмерон его и застукал.
Ну что ж, кое-что проясняется…
Если на этот мобильник снимали групповуху с участием малолеток, то неудивительно, что невидимый собеседник начал угрожать мне, услышав о моем намерении передать телефон полиции.
Вдруг в моем собственном телефоне включился будильник, и его резкий писк заставил меня невольно вздрогнуть. Он напоминал о том, что я должен забрать Билли из школы. В этом году начальные классы возобновили занятия раньше положенного срока, уже с августа. Мне нужно было поторопиться, иначе я рисковал получить разнос от Клэр. Клэр — это моя жена, и в последнее время у нас не лучшие отношения. Я встал из-за стола и уже машинально нажал на третью фотографию.
Увидев изображение, я застыл на месте.
Любой другой не нашел бы в нем ничего пугающего: старик в кресле-качалке, хрупкий, с немного рассеянным взглядом. Казалось, он цепляется за последние остатки жизненной силы, которые у него еще сохранились.
Но для меня это был настоящий шок.
Я целую вечность не видел этого человека, он исчез из моей жизни давным-давно, однако я сразу его узнал.