Шаги смолкли.
Шейла прислушалась: тишина.
Она хотела убрать волосы с лица, но почему-то не смогла пошевелить рукой. Что-то соединяло ее запястья. Что-то грубое, узловатое… веревка?..
Ее сердце резко заколотилось.
Она привязана к кровати!
Но почему?
Первое объяснение, пришедшее ей на ум, было наиболее очевидным: это какая-то эротическая игра. Герман не изобретал ничего в этом духе несколько последних недель — и вот, очевидно, сегодня у него разыгралась фантазия.
Клинг… кли-и-инг!..
Шейле по-прежнему не удавалось разомкнуть веки, и она запаниковала. Но зато поняла, что за звуки до нее доносятся: это равномерно колыхалась занавеска из жемчужных нитей на окне.
Раздумывая, почему колышется занавеска, Шейла одновременно пыталась освободить запястья.
Разве она оставила окно открытым?..
Нет. Она вспомнила, что вчера ночью разразилась гроза — слышала сквозь сон, как дождь хлещет в стекла. Но, может быть, занавеску раскачивал большой вентилятор, вращающийся под потолком. Хотя он, кажется, был выключен…
Заскрипели деревянные ступеньки, ведущие на второй этаж.
— Герман?.. — снова окликнула Шейла.
И снова шаги замерли.
— Черт! — раздраженно сказала она. — Во что ты играешь?
Она попыталась стащить с запястий веревку, но узел был завязан крепко. Шейла оставила это безнадежное занятие и коснулась пальцами век. На них обнаружилось какое-то застывшее вещество. Шейла принялась отскребать его ногтями. Неужели это… клей?
Кто-то залепил ей глаза клеем!
О господи, но зачем?!
Шаги послышались уже в коридоре.
Шейлу охватил ужас. Она принялась лихорадочно тереть глаза, и наконец ей удалось их открыть.
Видела она не очень четко: глаза слезились, в них ощущалась сильная резь, как будто кто-то насыпал в них толченого стекла.
Но она старалась не закрывать хотя бы один глаз.
И этим глазом она смутно разглядела вращающийся под потолком, прямо над ней, силуэт.
Какой-то человек был подвешен к вентилятору головой вниз.
— О боже… нет!..
Клинг… клинг… — позванивали жемчужные нити на окне каждый раз, когда голова человека их задевала.
У Шейлы замерло сердце. Краем глаза она смутно различила пару черных мокасин, появившихся в поле ее зрения.
Перед ней возник незнакомец.
— Здравствуйте, миссис Лебовиц, — сказал он. — Где находится Клэр Беккер?
— К-кто вы?.. — пролепетала она. — Я вас не вижу…
— Это к делу не относится.
Незнакомец схватил ее за волосы и резко откинул голову назад. Шейла почувствовала, как хрустнули шейные позвонки. Боль, пронзившая позвоночник сверху донизу, была такой сильной, что у нее перед глазами заплясали искры. Она не смогла даже закричать.