— И меня больше не ждет тюрьма по выходе из больницы?
— Нет. С вас сняты все обвинения.
— А что Альтман?
— Ему сейчас своих забот хватает — прежде всего, ему нужно сохранить свой пост. После скандала с Хелен Маккарти головы полетят, как кегли в боулинге. К счастью, разразился ураган, и Альтман на своем посту оказался незаменимым.
— Ураган?
— Да, «Катрина», — ответила Конни. — Вопреки заверениям наших руководителей, ураган нанес огромный ущерб всему побережью, особенно Новому Орлеану.
Помолчав, она прибавила:
— Я ухожу из ФБР. Возвращаюсь к своей прежней работе. Я отвезла Шона в Майами к матери — кстати, они оба с нетерпением вас ждут. А завтра отправляюсь в Луизиану. Больницы сейчас переполнены, рабочих рук не хватает…
— Вы вернетесь сюда? — спросил я, не отрывая взгляд от простыни, которой был укрыт.
— Не знаю…
Конни в свою очередь опустила глаза и спросила:
— А вы поедете к вашей жене?
— Не знаю.
Время словно застыло. С каждой секундой молчания все больше углублялась пропасть между нами.
Наконец Конни выключила свой ноутбук.
— Ну что ж, — сказала она, — мне было очень приятно работать с вами, Пол.
И отвернулась, чтобы скрыть слезы.
— До встречи, — сказал я, чувствуя, как сжимается сердце.
Она торопливо поцеловала меня в щеку и направилась к двери.
— Если вы когда-нибудь вернетесь в свою клинику и вам понадобится медсестра, свяжитесь со мной, — негромко произнесла она, обернувшись с порога. — В конце концов, никогда не знаешь заранее…
Последний прощальный жест — и Конни Ломбардо исчезла из моей жизни.
Я провел в больнице еще целую вечность. Потом за мной приехал Кэмерон.
Он вел машину очень осторожно, поскольку любая, даже самая слабая тряска причиняла сильную боль нам обоим. На дорогах было свободно, в открытые окна врывался свежий воздух, пахнущий морем. Об урагане «Катрина» уже ничто не напоминало: тротуары были чистыми, газоны — аккуратно подстриженными. В парке за школой, где учился Билли, дети катались на скейтбордах. Я заметил, что, глядя на них, Кэмерон улыбнулся — наверняка вспомнил, что и мы здесь тренировались много лет назад.
Казалось бы, все располагало к покою и безмятежности. Но я не ощущал ничего подобного. Нужно было окончательно кое-что прояснить.
Кэмерон снял солнцезащитные очки и, взглянув на меня, сказал:
— Ты с самого начала пути не произнес ни слова. С тобой все в порядке?
— Да, — кивнул я.
— Надеюсь, ты помнишь, что тебя уже не обвиняют в убийстве?
— Память ко мне вернулась, Кэм. Мы ведь об этом уже говорили.
— Ну что ж, тем лучше, — со вздохом сказал Кэмерон.