Я начал их рассматривать. На некоторых были настоящие легенды цирка: гигант Томайни и его перепиленная пополам жена, Мелвин Беркхарт, глотатель гвоздей, Дьябло, ученый пес.
Конни всплеснула руками:
— Потрясающе!
— Готов спорить, что ни одной моей фотографии у него нет.
— А тут надписи на каких-то иностранных языках… О, какая прелесть: «Роро, дрессированный енот-полоскун…»
Терраса, смежная с комнатой, была освещена.
Я вышел.
Небольшая квадратная терраса, примерно четыре на четыре метра, была окутана плотной москитной сеткой. В здешних местах это обычное дело — не будь таких сеток, насекомые целыми роями слетались бы в дома с наступлением вечера, когда зажигался свет.
Мой отец с невозмутимым видом сидел напротив меня в кресле-качалке. Он пил пиво и ел фасоль прямо из консервной банки деревянной ложкой. На столе рядом с ним лежал бинокль.
Отец указал на холодильник и лаконично мне сообщил:
— Пиво там.
Даже не поздоровался.
Не говоря уж о всяких там «Кого я вижу?!» и прочем в том же роде.
Я и сам толком не знал, облегчение, злость или разочарование чувствую от такого приема.
— Ты не слышал, как я вошел? — спросил я, открывая холодильник.
— Я наблюдал за воронами в бинокль. Грохот твоей колымаги их распугал.
— Я и не знал, что приехал на танке.
— Птицы любят это место, потому что оно спокойное. И люди, живущие здесь, тоже.
Он продолжал есть фасоль, краем глаза поглядывая на меня. Я взял из холодильника банку «Будвайзера» и вскрыл ее. Кроме пива, в холодильнике обнаружились остатки ростбифа, два просроченных йогурта и томатный сок. Типичный холодильник старика.
— Необычный у тебя гараж, — заметил я.
Он пожал плечами.
— И я уж не говорю об этом типе на регистрации, — прибавил я.
— Ты про Эдвара?
— Здоровенный чернокожий с глазами навыкате. Шея у него, как у боа-констриктора.
— Ну да, это Эдвар.
— Он сначала даже не хотел нас пропускать.
— Это потому, что я ему плачу. — Отец поставил банку на стол и промокнул губы салфеткой. — А когда ты говоришь нас, ты наверняка имеешь в виду девицу, которая обшаривает мой дом, пока ты заговариваешь мне зубы.
В этот момент на террасу вошла Конни.
— Я ничего не обшариваю, мистер Дент, — сказала она.
Отец замер, но только на мгновение. Потом протянул руку:
— Зовите меня Джордж.
— Конни Ломбардо, — произнесла моя медсестра, протягивая руку в ответ. — Должна признаться, на меня произвела огромное впечатление ваша коллекция фотографий. Можно подумать, ваш бродячий цирк проехал через всю Америку.
Лицо отца прояснилось.
— Так и есть, — подтвердил он. — Мы давали представления повсюду — от самых захолустных дыр на Среднем Западе до холмов Голливуда! Вы видели фотографию, где я стою между Джеком Николсоном и Романом Полански?