— Однако когда ты ее получила, то не сумела оценить. Если бы я вчера тебе солгал, ты сохранила бы свои железные принципы в целости и великодушно позволила бы мне разделить с тобой ложе. — Он усмехнулся. — Но я выбрал другое. Я не колеблясь открыл тебе правду.
— Речь идет о доверии, неужели ты не способен понять? — Эва почувствовала, что вот-вот расплачется. — Я тебе доверяла!
— Не думаю, что именно доверие имело для тебя главное значение, когда ты решала выйти за меня, — сухо возразил Зак.
— Как раз главное значение!
— Нет, Эва, твоей целью было поудачнее устроиться и спасти репутацию. А я оказался в роли бесплатного приложения к этим благам. Так что не обвиняй меня в том, что я использовал тебя, дорогая. Это я позволил тебе использовать себя.
— Неправда! — воскликнула она, чувствуя, как щеки полыхнули жарким румянцем.
— Подготовка к свадьбе тебя не интересовала ни в малейшей степени. Но, поскольку это было началом нашей совместной жизни, я не особенно удивился отсутствию интереса. Не прими я меры, ты пошла бы к алтарю в том же самом платье, которое приобрела, чтобы порадовать совсем другого жениха.
— Нет… — страдальчески выговорила Эва, с запозданием понимая, что слишком многое видела не в том свете.
— Я звонил тебе каждый день, но ты предпочитала говорить о средневековых витражах, дубовых панелях и трудностях восстановления памятников архитектуры. Но пределом всего было присутствие твоего бывшего жениха на нашей свадьбе. Ты имела и время и возможность не допустить этого, но не пожелала. Никто из нас не претендует на любовь, но я нахожу сцену, когда на глазах у моих родных и друзей ты присосалась как пиявка к другому мужчине, глубоко оскорбительной.
У Эвы противно засосало под ложечкой. Ее поведение перед свадьбой и в день венчания, с точки зрения Зака, было образцом бездушного эгоизма, на что она вовсе не считала себя способной. Она низко опустила голову.
Никто из нас не претендует на любовь, — мысленно с горечью повторила она. Нет между ними прочного, надежного мостика симпатии и привязанности, который не даст упасть в критический момент.
— А если ты когда-нибудь скажешь, что любишь его, я выставлю тебя за дверь, — твердо произнес Зак. — Я не нуждаюсь в твоей любви, но не позволю использовать потакание собственным страстишкам как орудие против себя, особенно когда объект — лживый и болтливый идиот, который даже на людях не способен сдерживать свои животные инстинкты!
Дверь с треском захлопнулась.
Вот уж эффектный уход, Зак. Браво! — подумала она. Нет ничего лучше, как выбить почву из-под ног обвиняемого, вывернув наизнанку все его поступки всего за каких-нибудь пять минут. Ни одно его слово не пролетело мимо цели. Виновна в том, что уклонялась от свадебных приготовлений, что болтала без удержу о Хевелинге, что не осмелилась воспротивиться родным пригласить на свадьбу Троя. Хотя не они, а Зак заплатил за все. И именно присутствие Троя омрачило праздник, заставило ее почувствовать себя кругом виноватой.