Она стонала мелкими, всхлипывающими стонами желания и неудовлетворенной страсти, а он отвечал приглушенным рыком. Воздух вокруг них наэлектризовался, наполнился зарядами вожделения и откровенной похоти.
Что ж, решила Мануэлла, если это война, то я не собираюсь просить пощады или молить о перемирии!
Джералд обхватил ладонью ее грудь, и Мануэлла застонала громче. Потом вытянула край его футболки и прикоснулась ладонью к теплой коже. О, блаженство сближения! Он ответил тем же и принялся гладить ее живот с нетерпением и все возрастающей страстью.
Каким-то чудом им удалось добраться до дверей его номера незамеченными другими гостями, и они чуть не ввалились внутрь и принялись лихорадочно сбрасывать одежду, с трудом отрываясь друг от друга.
Затем Джералд подхватил ее на руки, поднес к большому столу и посадил, продолжая ласкать пальцами твердые соски сквозь тонкую ткань лифчика, потом нашел застежку, швырнул на пол кружевной лоскуток и припал жадным ртом к чуду ее груди. Мануэлла изо всех сил обхватила его ногами и прижалась, приветствуя первый сильный удар, когда он вошел в нее. Она стонала не переставая, упиваясь его сильными, властными, требовательными движениями, пока не закричала, достигнув вершины страсти.
Они кончили одновременно, быстро и яростно, и замерли, сотрясаясь в конвульсиях взаимного оргазма.
Постепенно жар отступил, кровавый туман вожделения рассеялся. Мануэлла пришла в себя и подумала, что же такое она натворила. Потом попыталась освободиться, но Джералд прижал ее к себе еще крепче и сказал:
— Нет. Я хочу, чтобы ты была здесь, со мной, Мануэлла. В моих объятиях. Один только Господь знает, как я мечтал о тебе каждую проклятую ночь, что провел вдали от тебя…
Она молча смотрела на него, ощущая нарастающий ритм биения сердца, хотела приказать, чтобы оно успокоилось. Но потом поняла, что Джералд боится, боится взять на себя обязательства, по которым оно томится.
— И еще я хочу, чтобы ты была со мной в постели, — продолжал он низким, охрипшим голосом. — Не только сейчас, сегодня и завтра, а всегда, каждую ночь! Ты права, Мануэлла, совершенно права, обвиняя меня в том, что я боюсь, — отрывисто произнес Джералд. — Сейчас больше всего я боюсь любить тебя, Мануэлла. Я хочу, чтобы ты заняла свое место в моей жизни навсегда. Конечно, ты не Каролин и никогда ею не была. Я давно это понял. Но когда ты отступила, сказала, что отказываешься принимать участие в сделке, на которую я убил столько времени и сил, я не сдержался. Плюс ко всему я знал, как прореагируют в правлении корпорации те, кто с самого начала протестовали против приобретения «Дома де Вальдерро».