Поддерживая отношения с Западом – источником инвестиций и рынком сбыта российских энергоносителей, Москва стремится дистанцироваться от проблем, которые военно-политические провалы в Ираке и Афганистане, а также поспешный курс на поддержку «арабской весны» и операция НАТО в Ливии навлекли на ЕС и США. Она воздерживается от поддержки западных инициатив, а в случае Сирии блокирует их в ООН. В то же время Россия не ввязывается в обычное для СССР противостояние с Западом, которое традиционно инициировалось режимами БСВ, а по таким вопросам, как иранская ядерная программа, выступает единым фронтом с «мировым сообществом», расходясь со странами западного блока лишь в частностях. Присутствие России в G-8 и G-20 позволяет ей координировать ближневосточную политику с государствами развитого мира теснее, чем когда бы то ни было в период после Октябрьской революции. В то же время это именно российская политика, и с этим связаны ее расхождения с политикой США и ЕС, иногда объективные, иногда имеющие личностную или ведомственную основу. К первой категории относится жесткая критика ситуации в Ираке, Афганистане и Ливии, осторожное отношение к давлению на Иран и Сирию, повышенное внимание к Пакистану. Дестабилизация и радикальная исламизация арабских стран, победа талибов и рост производства наркотиков в Афганистане, опасность превращения Ирана в центр обеспечения и координации действий радикальных исламистов в Дагестане, перспективы утечки за пределы страны составляющих пакистанского ядерного комплекса относятся к главным внешним угрозам для России.
В то же время отечественные инициативы на Ближнем и Среднем Востоке часто имеют инерционный характер. Часть их связана с традицией внешнеполитических ведомств и международных организаций, не имеющей отношения ни к российским интересам, ни к реальности. Именно к этой категории относятся ближневосточное урегулирование, конференции по правам человека и миротворческие миссии ООН, или вопрос безъядерной зоны на Ближнем Востоке. Нужно отметить, что российские интересы в регионе, в том числе в вопросах транзита энергоносителей Прикаспия и Центральной Азии, игнорируют не только конкуренты, но и партнеры, включая Турцию, Азербайджан и Туркменистан. Мировой экономический кризис повысил интерес «мирового сообщества» к России как источнику финансов. Попытки втянуть страну в затратные проекты ведут Турция – в инфраструктуру, Иран – как противовес Западу, США и ЕС – для того, чтобы переложить на Москву затраты по восстановлению экономики Афганистана. Лоббирование арабских стран включает преимущественно сферу поставок вооружений и военной техники и поддерживается профильными отечественными ведомствами. Поставки оружия Ливану и Сирии обычно сопровождаются возражениями Израиля – столь же традиционными, сколь бесполезными. В то же время контакты на высшем и среднем уровнях российского истеблишмента с руководством стран региона создают систему сдержек и противовесов, напоминающую западную. Именно она наряду с геополитической и экономической реальностью, корпоративными и ведомственными интересами, фобиями и стереотипами, а также личными предпочтениями и системами связей и создает то, что можно назвать отечественной ближневосточной политикой.