– Ну да, воину положено быть тупым как валенок, – проворчал Виктор. Хотя, пожалуй, эсэсовка была в чем-то права. Для того чтобы клеить красивых полковников женского пола, надо не демонстрировать светские манеры, а хотя бы для начала избавиться от кандалов.
– Это несложно, – сказала девушка, словно отвечая на его мысли.
Она слегка присела и запустила руку под лежак, на котором был растянут Виктор. Щелчок – и оковы разомкнулись.
– А не боишься? – спросил Виктор, приподнимаясь на своем ложе и растирая запястья.
– Тебя? – вновь усмехнулась эсэсовка. – Нет, не боюсь. И ты сам понимаешь почему.
– Понимаю, – после секундного раздумья произнес Виктор.
А ведь права девчонка. Такой и пистолет не нужен. И даже энергетические жгуты выращивать не потребуется. Просто немного перенаправит поток силы, свободно льющейся на нее сверху из космоса через толщу камня и льда – и звездец. Захочет – загипнотизирует, как того амбала, что у двери стоит, а захочет – просто по стене размажет.
Столб этой слабо светящейся силы Виктор видел отчетливо. Невидимая для простых смертных энергия бурлила вокруг девушки, словно заключая ее в кокон из упругих спиралей.
«Откуда у тебя этот дар?» – мысленно спросил Виктор, проверяя догадку. И тут же получил ответ.
«От предков. Мои родители – прямые потомки ариев».
И ощутил исходящую от нее волну неудовольствия.
– Но лучше давай поговорим как люди, – сказала она. – Ты же пока что ощущаешь себя человеком?
– Пока да, – согласился Виктор. – За исключением спины.
– Мне это удается реже, – с сожалением произнесла девушка. – Отчасти поэтому я здесь.
– Тебе поговорить не с кем? – хмыкнул Виктор. – Тут же полная Антарктида фашистов, общайся – не хочу…
– Людей, – уточнила эсэсовка. – С равными себе здесь намного хуже.
– Это я-то равный? – изумился Виктор. – Вот это сильно! А у вас здесь равным себе принято присваивать идентификационные номера?
Скользнув взглядом по ожогу на руке Виктора, эсэсовка дернула плечом.
– Не я устанавливала правила в концлагере. К тому же я здесь не для того, чтобы восполнять дефицит общения.
– А для чего?
Вместо ответа девушка подняла руку и дернула завязки балахона.
Шелк стек с нее, словно вода с мраморной статуи.
Под балахоном на ней не было ничего.
– Мне нужен ребенок, – просто и немного жалобно сказала она. – Ты мне поможешь?
Виктор зажмурился.
Мыслей не было.
Был вполне понятный шок.
И сумбур в голове, состоящий из восклицаний типа «Ни фига себе!», «Так не бывает!», «Ну, дела!» и так далее. Но озвучить какое-либо из них Виктор не решался, боясь спугнуть картину нереальной, божественной красоты, застывшей посреди холодной камеры.