— Это снимет жар, — говорит женщина, садясь рядом со мной. Уилф подстегивает быков, и те трогаются с места. Глаза у женщины широко открыты и пытливо заглядывают в мои, надеясь разузнать что-нибудь интересное. — Ты тоже бежишь от армии?
Ее тишина так напоминает мне о Виоле, что я прижимаюсь к ней и закрываю глаза:
— Вроде того.
— Это вы Уилфу про армию рассказали, да? Вы с той девчонкой велели Уилфу предупредить людей, чтоб они успели убежать, да?
Я смотрю сперва на нее — по моему лицу стекает вонючая грязная вода, — а потом на Уилфа. Почувствован мой взгляд, он говорит:
— На сей раз Уилфа послушали.
Я поднимаю голову и смотрю на уходящую вперед дорогу. Мы поворачиваем, и теперь я не только слышу рев воды справа — родной звук, как закадычный друг, как заклятый враг, — но и вижу далеко впереди обоз. Все телеги завалены мебелью и вещами, а наверху сидят люди.
Это караван. Телега Уилфа замыкает длинную вереницу других телег, в которых едут мужчины, женщины и, если меня не обманывают залитые вонючей дрянью глаза, маленькие дети. Их Шум и тишина парят над караваном, точно огромный гудящий рой.
Армия, то и дело слышится в нем. Армия, армия, армия.
И проклятый город.
— Брокли-фоллз? — спрашиваю я.
— И Барвиста, — отвечает женщина, быстро-быстро кивая. — И другие деревни. Слух прошел: мол, на нас двигается армия из проклятого города, и с каждой завоеванной деревней она растет. Все мужчины встают на ее сторону.
Идет и растет, вспоминаю я слова Уилфа.
— Их бутто уже несколько тысяч.
Уилф презрительно фыркает:
— Да между Брокли-фоллз и проклятым городом и тыщи людей не наберется!
Женщина кривит губы:
— За что купила, за то и продаю!
Я оглядываюсь. Манчи бежит за телегой с высунутым языком, и мне вспоминаются слова Ивана — того человека, что работал со мной в сарае. Мол, у некоторых людей другой взгляд на историю, и у Прен… у моего города до сих пор есть союзники. Может, их не тыщи, но армия всетаки растет. Идет и растет, идет и растет. Однажды она увеличится настолько, что никто против нее не выстоит, так ведь?
— Мы едем в Хейвен, — говорит женщина. — Авось там нас защитят.
— Хейвен, — бормочу я себе под нос.
— Ходят слухи, в тех краях даже лекарство от Шума выдумали. Хотела б я на это посмотреть! — Она заливается смехом. — Верней, послушать! — И хлопает себя по ноге.
— А спэки там есть? — спрашиваю я.
Женщина удивленно поворачивается:
— Спэки к людям не лезут, ты чего! Давно уж такой порядок. Мы не трогаем их, они не трогают нас — так мы сохраняем мир. — Последнюю фразу она, кажется, вызубрила наизусть. — Да и вапще, их почти не осталось.