Виола кивает:
— Я спросила доктора Сноу, зачем они это делают, и он ответил так: «Чтобы мысли мужчин оставались при них».
Я пожимаю плечами:
— Грохот жуткий, но ведь помогает, согласись. Чем не способ борьбы с Шумом?
— Мысли мужчин, Тодд, — говорит Виола. — Мужчин. И старейшины, которые придут за твоим советом, тоже все мужчины.
Меня посещает жуткая мысль.
— Неужели и здесь все женщины умерли?
— Да нет, женщины тут есть, — отвечает Виола, вертя в руках столовый нож. — Они готовят, убирают, рожают детей — и все живут в одном большом общежитии за городом, чтобы не мешать мужчинам.
Я кладу вилку с мясом обратно в тарелку:
— Слушай, я что-то в этом роде видел выше по реке, когда искал тебя. Мужчины спали в одном здании, а женщины — в другом.
— Тодд, — говорит Виола, глядя мне в глаза, — они не желают меня слушать. Ни слова всерьез не воспринимают. На армию им плевать. Как сговорились: называют меня девонькой и чуть по головке не гладят, черт возьми! — Она скрещивает руки на груди. — А с тобой они согласились поговорить только потому, что заметили на дороге караваны беженцев.
— Уилф, — говорю я.
Она удивленно и внимательно изучает мой Шум.
— Вот как… Нет, его я не видела.
— Погоди минутку. — Я запиваю мясо сладким напитком. У меня такое чувство, бутто я триста лет ничего не пил. — Как мы умудрились настолько обогнать армию? Если я здесь пять дней, почему они до сих пор нас не настигли?
— Мы плыли в лодке полтора дня, — говорит Виола, скребя ногтем по столу.
— Полтора дня!.. — задумчиво повторяю я. — Наверное, много миль проплыли.
— Очень много, — кивает Виола. — Я нарочно не останавливала лодку, мы плыли и плыли… Я боялась останавливаться в тех местах. Ты не поверишь, что там было… — Она качает головой.
Я вспоминаю предупреждения Джейн.
— Голые люди? Стеклянные дома?
Виола отвечает изумленным взглядом.
Нет. — Она кривит губы. — Просто жуткая нищета. Ужасная. Иногда мне казалось, что эти люди сожрали бы нас, если бы могли. Словом, я плыла и плыла, тебе становилось все хуже и хуже, а на второе утро и увидела на берегу реки доктора Сноу и Джейкоба: они вышли порыбачить. Из их Шума я поняла, что он врач. Знаешь, как бы странно местные жители ни относились к женщинам, здесь хотя бы чисто.
Я оглядываю идеально чистую кухню:
— Нам нельзя оставаться.
— Верно. — Виола кладет подбородок на руки и с чувством говорит: — Я так боялась за тебя! И еще я боялась, что вот-вот нагрянет армия, а меня никто не хочет слушать! — Она бьет кулаком по столу. — И мне было так плохо из-за… — Ее лицо искажает гримаса боли, и она отворачивается.