Вот черт, черт, черт!
— Черт! — лает Манчи.
— Почему ты сразу не СКАЗАЛА, что слышишь меня?! — ору я. И плевать я хотел, что за все это время она вапще ни слова не вымолвила.
Она пятится дальше, прикрывая рот рукой, в ее глазах сплошные вопросительные знаки.
Я пытаюсь подумать хоть о чем-нибудь, чтобы все исправить, но в голову ничего не приходит. Только Шум, в котором сплошь смерть и отчаяние.
Девчонка разворачивается и бегом бросается вниз, прочь от меня.
Черт.
— Погоди! — ору я, пускаясь в погоню.
Она бежит назад, туда, откуда мы пришли, и скрывается за деревьями по другую сторону поляны, но я не отстаю, Манчи тоже бежит следом.
— Стой! — кричу я. — Подожди!
Только с какой стати ей ждать? Какая причина может заставить ее остановиться?
И знаете, бегает она будь здоров — когда захочет.
— Манчи! — кричу я. Он тут же все понимает и бросается в погоню. Хотя оторваться от меня девчонка не сможет, да и я не смогу ее потерять — от моего Шума никуда не денешься, и ее тишина ровно такая же громкая, даже сейчас, даже когда она знает, что умрет, — могильная тишина.
— Подожди! — кричу я, споткнувшись о корень и рухнув прямо на локти. От удара боль просыпается во всех ушибленных частях моего тела, но я должен встать. Я должен встать и бежать за ней. — Черт!
— Тодд! — лает Манчи. Он где-то рядом, но я его не вижу. Спотыкаясь, огибаю большие заросли кустарника и… вот она, девчонка, сидит на огромном плоском валуне, прижав колени к груди, раскачиваясь из стороны в сторону и глядя перед собой широко распахнутыми, по-прежнему пустыми глазами.
— Тодд! — снова лает Манчи, завидев меня. Он вскакивает на камень и начинает обнюхивать девчонку.
— Уйди, Манчи, — приказываю я, но он не слушается и продолжает обнюхивать ее лицо, облизывает пару раз, а потом садится рядом и упирается всем телом в ее бок.
— Слушай, — говорю я девчонке, отдуваясь и прекрасно зная, что сказать мне нечего. — Слушай… — повторяю я и умолкаю.
Я стою молча и тяжело дышу, а она все качается и качается. Мне остается только сесть рядом, но не слишком близко — из уважения и ради собственной безопасности. Так я и поступаю. Она все раскачивается, а я сижу и думаю, что теперь делать.
Так мы проводим несколько минут, несколько бесценных минут — а ведь должны были бежать. Болото вокруг нас продолжает жить своей жизнью.
Наконец мне приходит в голову дельная мысль.
— Возможно, я неправ, — тут же говорю я и начинаю тараторить: — Я могу и ошибаться, ясно? Все, что я знал, оказалось неправдой. Мне врали. Если не веришь — покопайся в моем Шуме, я разрешаю. — Я встаю и продолжаю все быстрей и быстрей: — Никакого второго поселения быть не должно. Прентисстаун всегда был единственным городом на этой клятой планете! Но вот оно, второе поселение, ты же сама видела карту. Такшто…