В это время тишайший музейный телеграф уже сообщил кому надо о том, с какой именно фразы начала работу с группой старший научный сотрудник Аросева. И кто надо уже спешит, торопится из кабинета, чтобы застукать подчиненную на месте нарушения музейных норм.
К Лученко подошла Люсьена Баранова вместе с женщиной начальственного вида.
— Вот, — прошептала Люська, — замдиректора по научной работе Римма Карповна Лобоцкая, а это эксперт фирмы «Игра» Вера Алексеевна Лученко.
Баранова умчалась, Лобоцкая кивнула Вере, окинула ее острым взглядом и, отвернувшись, отошла в сторону. Вера увидела диктофон в ее руке и усмехнулась: ай да тихий музей!.. Да ведь здесь кипят нешуточные, прямо шекспировские страсти! Понятно, женский коллектив лишь слегка разбавлен пожилыми мужами. На лице Риммы Карповны крупными плакатными буквами была написана нелюбовь к Аросевой, замешенная на вечном чувстве зависти. То, что дано Валерии просто как воздух, которым она дышит, у Лобоцкой присутствует с обратным знаком. Лера красива неброской акварельной красотой, которая по-настоящему становится заметна во время разговора с ней. Римма — некрасива броской некрасивостью. На лице у нее выступают квадратная нижняя челюсть и острый нос. Все остальное впадает внутрь. Глубоко сидят глазки невнятного цвета, рот тонкий и безгубый, а редкие волосы — всегда в виде начеса для придания видимости густоты.
Она представить себе не могла, чтобы красивая и умная Валерия не стремилась подняться по такой желанной карьерной лестнице. И никогда бы не поверила, скажи ей Аросева, что карьера ее нисколько не привлекает. Значит, Аросева — потенциальная угроза! И потому Лобоцкая стояла за углом Испанского зала с диктофоном наперевес и записывала каждое Лерино слово.
Валерия продолжала экскурсию.
— Чего же мы все-таки ждем, попадая в музей? Какие надежды возлагает наша душа на всемирные шедевры? С какими ищет встречи впервые, с какими общается по десятому разу? Писатель Федор Михайлович Достоевский говорил, что русскому человеку необходимо всемирное счастье, чтобы успокоиться. Не оспаривая великого писателя, все же хочу заметить: для счастья одним нужен покой, а другим — беспокойство. И то и другое можно найти в картинах великих художников. Дело в том, что у каждого из нас свое видение искусства. Свои шедевры, обладающие магической властью над душой. Выскажу крамольную мысль, что это не мы выбираем картины, которые наполняют нас своим светом, а они сами выбирают нас, зрителей. Они сами решают — для кого стать жизненной энергией, кого удивить или озадачить, а кого и отправить восвояси ни с чем.