- Н-нет, довольно, - покраснел Александр. Он понимал, что оказался в ещё более дурацком и даже опасном положении, чем тогда, в Гомеле. Полковник мог вполне предать его военному суду, который быстро бы выяснил, кто он такой на самом деле. Конечно, никакого преступления по выяснении его личности царю бы не вменили, но скандал разразился бы громкий, на всю Европу.
- Итак, - продолжал полковник, - я, признаюсь, замечаю в чертах вашего лица сходные признаки с лицом их величества, но скажите, государь, полковник усмехнулся, - как вы сумели за неделю добраться до Украины из Петербурга?
Нет, настаивать на том, что настоящий император здесь, в этой комнате, а не в столице государства, Александр не смел, но тогда оставалось лишь одно: признать за собой вину, назвавшись Норовым. Александр чувствовал себя сейчас прескверно, однако набрался решимости и заговорил:
- Господин полковник, я на самом деле... не император...
- Я догадывался об этом, - тонко улыбнулся командир полка.
- Просто, обладая внешностью, как мне все говорили, похожей на внешность нашего обожаемого монарха, я иногда ощущал в себе... как бы это выразиться, право немного пофантазировать. Я попал в расположение вашего полка случайно и нечаянно узнал о тяжкой жизни поселян, вот во мне и взыграло... Вот мой отпускной билет, - и Александр вынул из кармана документ.
Полковник взглянул на лист и подал билет Александру:
- Господин капитан, вы, видно, полагаете, что ссылки на случайное сходство с императором и на блажь фантазировать, воображая себя настоящим царем, избавят вас от необходимости ответить перед военным судом? И это в то время, когда армия заражена духом революции, бунта? Нет, сударь никакие уловки вам не помогут, и вы ответите за то, что своими речами прямо призывали поселян к перемене полковой власти, что, согласно Воиснкому артикулу, карается смертной казнью!
Александр слушал, и двойственное чувство переполняло его. Ему нравился полковник, стремящийся пресечь пунт в своей части, стоящий на страже интересов империи, но ему не нравился полковник, который довел своих подчиненных до отчаяния.
- Меня предать военному суду? - неожиданно дерзко, если не грубо, спросил Александр. - Сие за что же? За то, что я посочувствовал страдающим от вашего неуправства людям? Или вы не знаете, как живут люди в новгородских поселениях графа Аракчеева? Здесь же земли куда тучнее, чем там, на севере, а посему и положение поселян должно быть лучше! Вы же, не умеющий управиться со своими прямым обязанностями, посвящающий, как видно, досуг чтению газеток, а не радению о благе вверенных вашему попечению и управлению людей, смеете оскорблять меня угрозами! Только посмейте привлечь меня к суду - узнаете, кто более из нас двоих достоин смертной казни! Не видели разве, что отпускной билет подписан самим государем Александром Павловчием?