— Дора, ты готова ответить?
— А двести баксов — это ж сколько в шекелях, я никак не пойму? Дунечка, ну ты же понимаешь, что я отвечу этому мирскому, если он свой нос в дырку от чужой жизни засунул. Так и отвечу: «Да какой я нелюдь, так, обычная ведьма». А потом дуну на него ласково, он и забудет, зачем пришел.
— Ну это смотря как дуть, а то человек весь свой день забудет, — вмешивается Танька-Гроза. — Вот, помню, когда ко мне один такой пришел, так я его чайком напоила, крепким, зерничным. Он память хорошо промывает. И про меня забыл, и про то, куда заначку спрятал от жены…
— А можно сделать так, чтобы не пришел, — вмешивается Марфа. — Если у него тревога фонит так, что на весь дом слышно, то можно и притормозить. Чтобы ботинок потерялся или ключи от входной двери. У мирских это называется «домовой шалит». Пока этот любопытный свои ключи найдет, он забудет, к кому идти собирался.
— А еще…
— Стоп! Медам и месье, дайте мне уже сказать! — У Жеки официантка пустую бутылку унесла, так ей пришлось по салатнице стучать, а это не очень звонко. — Потом расскажете, сейчас итоги подведем. Ростислав, ты инструкции хоть раз читал? Что там про деньги сказано?
Ростик напрягся, не ответил. Зато остальные скривились, все, включая Гуньку недоделанного: нельзя нам с людей деньги брать, только золото с серебром можно, но просто так, не за услуги. А на мирских наживаться неприлично.
Жека ободранную руку со здоровой сплела, подбородок на них опустила, выдохнула протяжно:
— Напомнить про оплату или сам все поймешь, Ростислав? Не вижу смысла дальше тебя испытывать. Итак, спорный район отходит к Изадоре… Гунька, пиши: «До пятого декабря сего года». Медам и месье, у кого-нибудь есть возражения?
— Возражений нет, а предложения имеются, — бурчит Петро. — У нас тут водка стынет, промежду прочим. Давай, Евдокия, закрывай собрание и разливай. Проводим Леночку в светлый путь, а то ей уже скучно с нами.
В этом Петро прав: я за столом со всеми сижу, а ощущение — будто бы одна. Даже неинтересно уже почти, кто вместо меня возьмет хозяйство. Это не моя уже забота и печаль. Мне сейчас трудно будет, зато не хлопотно. Передохну немного. Я когда на мирской работе работала, то с тем же чувством в отпуск уходила.
— Ну что, Ленка, за вечную молодость? — тянет Жека ко мне стакан. — Хорошая у тебя жизнь была, есть что вспомнить. Прожила ты ее неплохо, пусть и следующая будет не хуже!
— Удачной жизни, в общем!
— Счастливого ухода!
— Пусть все легко пройдет!
— Леночка, послушай сюда, когда у тебя волосы линять начнут, обязательно смажь их одной травкой, я тебе сейчас все подробно напишу…